Живая Арктика. 2005, №1.

Венедикт Ерофеев. 1956 г. Черёмушки, страна филологов, Черёмушки, как можно вас забыть... Сюда мы в первый раз, Ещё восторженно-наивные От папы с мамою приехали, Чтоб и учиться, и любить. Мечты свои, свои стремления Сломало здесь немало рифмачей. Разочарованы Мы грубой жизни прозою, И это видели Черёмушки, Громады красных кирпичей... 1956, середина марта - предприимчивому от при­ роды Ерофееву явно наскучивает бесплодное "намеча- ние перспектив", - и он приступает к действию. Леонид Самосейко в своих воспоминаниях пишет: "Пранас Яц- кявичус, Венедикт и я устроили настоящий костёр из "коммунистических" книг прямо в комнате общежития. В умывальнике среди прочих изданий дымилась и изве­ стная всем по формату биография Сталина, правда, по­ чему-то на итальянском языке. Студент из Монголии хотя и возражал против неодобрительных отзывов о ней сво­ их товарищей (т.е. Вени и Лёни), но вытаскивать книгу из огня все же не стал". Выходка филологов стала поводом для комсомольс­ кого собрания в группе, но студенты все это "дело" све­ ли к шутке. Венедикт, например, спрашивал у Пранаса- почему у него не простые, как у всех, не честные, не советские глаза. И Пранас, запинаясь, с акцентом оправ­ дывался, что он, мол, не виноват, это его таким литовс­ кая мама родила. А Пранас, в свою очередь спрашивал у Венедикта: - Ерофеев, а кто ваш любимый художник? -Яблонская. - А кто ваш любимый писатель? - Ну, скажем, Херасков. К "проработке" своих подключался и Муравьев: - Пранас, объясни нам, что такое серенада? И лито­ вец с непроницаемым лицом начинал. - Ну вот, представьте, плацо, на нем стоит палаццо, у палаццо стоит кабальеро и поет серенаду. - Ну и что потом? - Потом старая карга кидает ему шелковую лестни­ цу. Он взбирается по ней на балкон... и они оказывают­ ся наедине... - Ну и что дальше, Пранас, что они там делают? - Как что делают - они едят хлеб с маргарином... И комсомольские собрание превращалось уже в фор­ менный капустник. Во время одного из таких собраний у студентов воз­ никает идея создать свой рукописный литературный журнал. Инициаторами её были Владимир Муравьёв и Пранас Яцкявичюс. Журнал получил наименование "ФАЛЛ". Первоначально это расшифровывалось как филологическая ассоциация любителей литературы, за­ тем последнее слово читалось как "людоедство". В первом номере альманаха соединились самые раз­ ные жанры. Ситуацию в советской литературе представ­ ляли стихи Володи Скороденко. Нечто пародийное, на 5ту же тему звучало в стихах Муравьёва: ... Ты судьбы разбитой скерцо, Первая любовь. Или у Романеева: ...Одно печальное спокойствие. Сентиментальная печаль, Сомнительное равновесие. Не знаю, жаль мне иль не жаль Тебя, ушедшая поэзия. Обиды прежние смирив, Опять приходишь в изначальное: Ни острой горечи, ни рифм - Одно спокойствие печальное. Юрию Романееву было поручено сделать стихотвор­ ные характеристики на авторов и оформителей издания. В характеристике Ерофеева, написанной онегинской строфой, высоко оценивались его литературные талан­ ты, а далее не без иронии говорилось: Но брось курить, чтоб заблистала Для всех народов и времён Твоя заслуженная слава. Нет, вдохновенье не забава... Там были еще и такие строчки: ...Все дни глотающий цистернами, А в дни безденежья мрачней свиньи. В час смерти справишься наверное В каком году родился де Виньи?.. 26 Живая Арктика, 2005