За Родину! 1943, март

З Л Р О Д И Н У ! ■'> м а р т а 1943 £ . ^ 1 - Не ради скорби и ее проклятья,- ляты и так ради славы слез и горькой во ими гневного -немцы уж прок- всем миром, — а нашего рода иа- про писано и во имя любви ату высокую смерть. И хоть много суждено нам неіабываемых утрат, хотьлег- очам прочесть об трудах и грохоте почитаем о Ма- че было бы отрадном в сраже иии, pllll Стони. Кто среди вражеских трупов бежит но селу, а село дого­ рает ? Кто стоит г ? Чьё сердце тре­ пещет в груди, словно вып­ рыгнуть хочет вперед? То Василь с автоматом и бомбами, Марии Стонинхи сын. Кто мертвы И висит х раз­ рушенной печи иод небом? Мать. Бежит Василь, весь промок­ ший от долгого боя, бежит взвоню ванный, тревожный. Как он сражался перед родным селом! Разведчиком был, гро­ мил точки, разнёс гранатой дзот, что был когда-то дндь- ковою хатой. Дрогнул враг, погнали. Пробежал Василь село, все то, что было недавно се­ лом. Две сотни пожарищ, сож­ женные сады, черепьё, ямы и множество застывшего врага в грязи и крови. — Мамо, где вы.? Это я, Василь, живой! Ивана убили, мамо, а я живой... Я убил их, мамо, сотни две... Где вы? Подбежал Василь ко двору. Здесь был двор под самой го­ рою. Ма.чо, матушка моя, где вы? Родная моя, что ж не встречаете меня? Что не слы­ шу я вашего тихого голоса? Где вы, голубка, мамонька моя седая? Остановился Василь у хаты, а хаты нет. Василь но двор - нет двора. 1$ сад нет сада. Только одна старая груша, а на груше мать. О, смутный час!.. Когда она и хата была ла, зимою в нажіы в иолночі была еще жм& цела на краю се- лютую пургу од- KTO-TO II00- хату тучалел в дверь. — Кто здесь? , — Тетушка, пустите, поги­ баем ! - Кто вы, голубчики? От­ куда вы, какие? — Мы русские, тетушка, Свои мы. Летчики! Упали мы. — Господи, сыночки! Идите скорей. Я дверь закрою... Не увидал бы кто? Немцев же полно. Вошли, обнявшись, в двое калек. Упали на пол, заснули вмиг, словно провалившись в сон, и проспали почти двое суток. Думала, померли. Уже и ноги обмывала нм горячею водою, и печку на­ топила, разогревала раза три еду -спят. II плакала ночью и днем, вспоминая сыновей своих Ивана и Василя. Кто их накормит, кто пригреет в лихую годину? Где они? Мо­ жет, лежат уже где-то среди снежного ноля, и метели ше­ велят их буйные чубы,' или висят на виселицах в немец­ кой неволе, и вороны клюют ЗАПОМНИМ , ОТОМСТИМ! заплачет!.. Такое множество смертей вокруг. Дети, дети... Степан ІІшеницын и Костя Рябов были оба с Урала. Они принадлежали к той породе русского юношества, которая долгие годы будет предметом изучения и глубочайшего удив­ ления историков великой че­ л о в е ч е с к о й драмы. Заросшие, опаленные холодными ветра­ ми и невзгодами жизни, они грозно стонали во сне, тяже­ ло дыша. Война волновала их спящие души, война. Они бы­ ли простые уральские юноши, в меру грамотные, честные, работящие комсомольцы из хо­ роших рабочих семей. К вой­ не они не стремились, но они по доброму русскому обычаю не плакали и не прятались от неё. Они пошли на фронт добровольцами, чтобы скорей добраться до врага и уничто­ жить его. Летчиками они стали быст­ ро и также просто и легко, как могли бы стать подводни­ ками или снайперами. Приро­ да наделила их всем в доброй мере, и сами они были доб­ рыми. — Сначала, матушка, мы долго гатили фрицев тяжелы­ ми бомбами, а потом перешли на культурно-просветительную работу. Не хотелось нам, прав­ да, да надо, —приказ, А что ж оно за работа такая? спросила Стояниха, когда вечером как-то тихонько разговорились они в темной хатке. Разбрасывали над Украи­ ною листовки, матушка сказал ІІшсницын.- Чтоб зна­ ли люди правду о войне Так это вы? Ох, великое дело делаете, голубчики мои вздохнула Стояниха. — Куда там бомбы,хай им хрен! Вели­ кое дело—добрая весть в не­ воле. Такая темнота кругом, так забили головы людям лу­ кавыми немецкими брехнями, что жить невмоготу. Норой, казалось, все уже кончено, подумайте.,. И тут впервые, слушая простые материнские слова на обездоленной братской земле, почувствовали Рябов и Нще- ницын, какая великая миссия им выпала в жизни. В бедной, старенькой хате, в сумерках, под завывание метели и грозный гул отда­ ленного фронта узнали они, как переписывали люди эти листовки от руки, как изуча­ ли на память каждое слово и передавали из села в село, чтоб не погасла вера. Слова правды горели во тьме, как пожары в холодные долгие ночи. Тысячи людей, утратив­ ших веру, опутанных обмана­ ми в неволе, спаслись листов­ ками от поступков отчаянных и ужасных. Долго сидели в раздумье Ншеницын II Рябов. Потом они рассказали ей, как упали они подбитые ночью среди леса, как поломали себе руки и ребра и головы побили, им очи на морозе. II никто| как бежали они на восток ле­ н е взглянет, не спросит, не1сами, ярами, как скрывались Александр ДОВЖЕНКО ;★ от немцев в провальях, су г­ робах, оврагах, и, рассказы­ вая, сами дивились необычай­ ной своей силе и воле к жиз­ ни. — Где же ;>то было, голуб­ чики ?—спросила Стояниха, горестно всплеснув руками. --Далеко. Километров пять­ сот. —Давно? — Да больше месяца. Уж и кости посрастались. И показали они матери страшные свои увечья и шра­ мы. — Ой, спасите!.. —Ничего, родная. На жи ­ вой кости нарастет. Мы такие люди, что все перенесем. Нам бы немножко еще полежать да набраться силы, а там проберемся через фронт хоть под снегом,—утешали старую Марию Стояниху неугомонные дети. —Ну, что с вами сделаешь? Вот такие и мои... Две недели прятала Мария гостей. Стерегла хату, корми­ ла, а когда все вышло, пош­ ла по селу просить милосты­ ню. И никто не отказал ей и ни спрашивал ни о чем, хоть каждый про себя дога­ дывался: не пошла ж бы Сто­ яниха просить для себя. Но не судилось Марии убе­ речь детей. Однажды утром вдруг забушевал орудийный гул. Приближался фронт В село вползали новые потре­ панные части. Мария глянула и в хату. —Деточки! Идут! Немцы на пороге. —Что за люди? —Сыны мои, —Брешешь! —Не брешу, клянусь! —Обыскать хату! - гНе трогайте, они больные. Поломанные... Боже! —Хальт! Ваша мать? —Наша,—сказал Рябов. —Врешь, комиссар!—да за оружие. Стала мать перед детьми. Обоих закрыла —Не дам! Бейте меня... Не дам, людоеды!.. Голубчики! Не волчица ж вас родила, а женщина, мать! Мои сыны! Зачем прятала? Боялась. Вы такие страш­ ные! Ничего ведь нет на све­ те страшнее вас! -Ха-ха-ха! Правда? Ты имеешь резон, старушка. Страш­ нее нет и быть не должно! — засмеялся немецкий сучий сын. Через два часа немцы сог­ нали на площадь всех недо­ битков села на очную ставку. Поставили Ншеницына и Рябова перед селом. Глянули они на людей, — ни одного знакомого лица. -Прощай, Урал... — про­ шептал Пшеницын, взглян ув на друга. -Прощай... -Люди добрые, смотрите, вот же Иван и Василь! Разве дорогу . Что ж вы недолюдки. моей шее... отделилась воь ^ р о т у и кротость подари и вы мне, я орт Г* ПЧѴГЫ ПАГЪТТ^ ГМ 14017 не узнали?—билась Стояниха, словно чайка об Скажите, что мои! молчите? Пожалейте, разве вам не жалко? Людоньки!.. Люди плакали и, не боясь угроз, признали. Даже старос­ та и полицейские не посмели сказать нет. Одна только Палажка, вдова убитого партизанами началь­ ника полиции, зловеще молча­ ла. —Палажка, скажи — сыны! Нето прокляну тебя на том и на этом свете,—шептала Ма­ рия Стояниха.— Помни, бог тебя спросит, Палазя... Палажка молчала. —Фрау Палажка, есть это сыны ?— спросил немецкий ко­ мендант. Все замерли и не сводили глаз с Палажки. Стало тихо­ тихо. Комендант побагровел. Тол­ стая шея его раздулась, как у кобры. Он догадался про сго­ вор. —Ну? - Сыны,—сказала Палажка и опустила глаза. Тогда он ударил ее изо всей силы в правую и левую щеку. Она упала на землю, как сноп, не успев даже крикнуть, а он вдруг к летчикам. — Ваша фамилия? — Ой! — застонала Мария, словно ранили ее в самое сердце. Она не сказала им своей фамилии, а они но спро­ сили ее но глупой, глупой своей невнимательности и неб- реясности. Свалившись наземь от удара в темя, она не скоро подня­ лась. Но она слышала, будто сквозь сон, как звали ее Пше­ ницын и Рябов. — Прощайте матушка! Спа­ сибо! С такою матерью и уме­ реть не страшно! Раздались выстрелы... Они лежали на снегу, об­ нявшись. А ее взяли под руки и повели, избивая по дороге, чем попало. Разнесли грана­ тами хату и подвели к груше. Закружилась перед глазами груша. — Не вешайте, не срамите меня. Как же мне висеть? Я старая женщина. Дайте мне нулю, одну только пулечку, молю вас, умоляю!.. Не дали. Тогда она быст­ ренько стала на пенечек, пе­ рекрестилась. — Не трогайте, Не прикасайтесь к Сама надела. — Дети!.. — и от земли. * * * Долго лежал Василь на снегу под грушей. Никто не слышал ни стонов его, ни жалоб, ни скрежета зубов. Под утро, когда от мороза ©каменело его сердце и грозный орудийный гул возвестил зорю. Василь притих, словно уснув от о г ­ ромной усталости. Потом, под­ нявшись с земли, он поцело­ вал холодную материнскую РУКУ- — Прощайте, мамо... Всю о вами поз те груШи, Тв ‘Ьтом он подошел к 1 ' ';" шлл роРсть пеги!5*’ ' : в платочек а — Вот это, мамо ' я ^ / мтоб не устава?1 ноги ѵіои. ни нѵкГ, I ли н» £ У/. МОН, НИ р п ' „ , , 7 ^ Проходили дорогою Hat!!' боевые отояіш ]іЧ s ii р ды. ■ Боец Стоян! — Иду. I Мать’ * ЖеИЩ" И »"'«« Мать ? — Мать, товарищи, ,і0Ші моя мать... 1 * м Рота, сто-о ой!.. Шіпм ‘ Нп*-‘!и*д, ма-а-арщ! Перед нею. проходиловойс, без шапок. Величали дети теринство, направляясь в мр* Гремели орудия. Солнце снеР червонило. От пушечного г # !І ма осыпался иней, и сверка! щие снежинки падали с грт| ши на материнские расшгі! тые очи. 'ini ж не поклонится живых и грядущих неумим ющей красоте Марии Стояниц матери, что просила милості 1 ню для детей чужих? Смотрі fii те, вот она висит перед наш >, возносится над родною замер шей землей. Руки ее, малек кие и нежные, с длинны* красивыми пальцами, те cans трудовые руки, что так нн сотворили хлеба и пряжи, семян, протянулись ладош чуть вперед. — Нет уже, деточки, ш го. Все отдала, будьте счасі ливы! Вся ее маленькая фигур! словно летела в холодной сі неве, и седая голова ее. скж нившаяся набок, касаласьпр« весенних туч. Вечная слава вашему иие* мамо Мария! Не было у вас дорогих ш яний , не душились вы паришр скими духами, а душились» лыныо да коноплей. Щ Не было ни шелка, ян я;г зонных шляпок, нп кованы Эц сундуков с медными замкам ^ чтоб бежать на восток страх \ ради. ‘ Не раз‘езжали вы по свй ц в интуристах по заграниц*! у Вам было некогда. Вы, о пчелка, были заняты н orpftj сы до росы носили мед в і ветский улей, пока не оти у вас жизнь немецкиеизвер ^ Но заграница еще п1шН -;і вам, наша прекрасная Д приедет поглядеть на ‘ печь под небом, на •/ Н гвоздику от дурного гла ^ ;•< печурке, на памятник . Весь мир поклонится -< красоте, дорогая нашаі « славянка—украинка Д ^ ^ ^ № ^ нет Были ВЫ коммунист^* ? Был ли у вас парі билет? Наверно, не • зерно, посеянное ве^ ' ‘иВг телем Лениным, взош. росло в сердце вашем. Пусть же знает висели вы, мамо, 1 8fJi груше за други св<ь ? кую всемирную во. . раинском кровавом Украине кровавой. ^ („Известия" за 20 февра-1Я (і Ответственный Р И. КУЗНЕЦОВ-^ Т * 50 Заказ