Советская Арктика. 1936, №9.

Чему нас учит полет Водопьянова 85 Чтобы облегчить машину, я решил израсходовать некоторое коли­ чество бензина. Мы взяли по компасу курс строго на север и пошли над замерзшим морем с целью ледовой разведки. Первое время под нами расстилался крупнобитый лед, обильно изрезанный разводьями. Поверхность льда была настолько неровна, что по нему вряд ли прошла бы даже собачья упряжка. Бесконечные гряды ропаков сменялись огромными айсбергами, разбросанными на всем про­ странстве, которое мог охватить глаз с высоты 1300 метров. Но дальше на север айсберги и разводья совершенно пропали, ропаки попадались значительно реже. Изредка, а потом все чаще и чаще внизу показыва­ лись ровные поля, на которые может сесть самолет. Мне хотелось пройти на север возможно дальше. Но на самолете не было приборов, с помощью которых я мог бы проверить компасный курс, рация не работала. Поэтому, достигнув 83° сев. шир. (судя по времени и скорости полета), я вынужден был повернуть обратно. Един­ ственный ориентир—остров Рудольфа—стал уже сливаться с горизонтом... Сделав круг над островом Рудольфа, я легко посадил у домиков свой облегченный самолет. Пока Иванов занимался ремонтом рации, осмотрели жилье. В домике экспедиции Циглера накопился лед, дохо­ дящий почти до потолка. Домик и склад советской зимовки хорошо сохранились. В складе все цело. Там много продуктов и снаряжения. Все уложено в строгом порядке—как в универмаге. Через 45 минут починили рацию. Мы поднялись в воздух. Я уже хотел направить самолет к острову Грагам-Белль, как Иванов сообщил: в Тихой погода испортилась — низкая облачность, видимость 5 километ­ ров. Нужно торопиться в Тихую—иначе погода там совсем испортится... С наступлением мая резко почувствовалось приближение весяы. Температура воздуха поднялась до —2°. Мы уже серьезно опасались за свой аэродром, расположенный на льду бухты Тихой. 3 мая наши опа­ сения оправдались: море вскрылось, лед из бухты вынесло. Мы расчи­ стили „пятачок"—маленькую площадку на береговом припае и, восполь­ зовавшись первым летным днем (9 мая), стартовали на мыс Желания. Старт оказался неудачным. В 80 километрах ог бухты Тихой, над очистившимся от льда Баренцевым морем, у меня сдал мотор. С боль­ шим трудом, пользуясь запасом е ы с о т ы , мне удалось дотянуть обратно и сесть в бухте. Севший за мной следом Махоткин наскочил на ропак и потерпел аварию: его самолет стал на нос, сломав лыжи, винт, стойку центроплана и помяв крылья. Самолет Махоткина „Н-128“ требовал серьезного ремонта, а у са­ молета „Н-127“ вышел из строя мотор. Механики в двое суток сменили мотор, и 13 мая, приняв на борт штурмана Аккуратова, я вылетел в обратный путь. Тов. Махоткин и Ивашин остались в бухте Тихой для полетов с целью ледовой раз­ ведки. .. 21 мая я благополучно опустился на Московском аэродроме. Во время полета за Землю Франца-Иосифа я провел в воздухе около 100 часов и за все это время не помню случая, чтобы про­ летел 100 километров при одинаковой погоде. Такая быстрая смена погоды выработала совершенно не похожий на условия материка хара­ ктер облачности и туманов. В центральной части СССР мне приходилось пролетать по 400—600 километров над сплошным облачным покровом или над густым туманом, не видя земли. Здесь же не было случая, чтобы я 15 минут летел над облаками, не видя под собой моря или земли.