Терзян, Е. Когда плачут кавказские мужчины ; Рошни-Чу ; Дудаевским боевикам ; Чем ты расквитаешься, Россия ; Федералу – генералу ; Плетется скорый по Чечне ; Ушел я в горы ; Очнитесь вы… / Енокентий Терзян // Новгород литературный. – 2013. – Вып. № 3. – С.162-163.

Енокентий ТЕРЗЯН Терзян Енокентий Арутюнович родился в 1939 году в большой армянской семье Абхазии. После службы в рядах СА закончил Харьковский университет им. А.М. Горького (факультет иностранных языков). Особую роль в судьбе сыграл российский север. Уходя в холодное Баренцево море на долгую и трудную путину, он доказал и себе, что может быть отличным рыбаком. В октябре 1993 года в качестве соб­ ственного корреспондента газеты «Рыбный Мурман» побывал на фронте... Репортажи и очерки, написанные им на Кавказе во время абхазско-грузинского и российско-чеченского конфликтов, невероятно ис­ кренни и трагичны. Е. Терзян - автор поэтических и прозаических сборников. В журнале «Новгород-Литературный» публикуется впервые. КОГДА ПЛАЧУТ КАВКАЗСКИЕ МУЖЧИНЫ Вы видели, как плачут кавказские мужчины? И не уви­ дите, хотя их слёзы гораздо горше. Я слышал уже о варварском налёте «неопознанных» са­ молетов на мирное село Рошни-Чу, знал о жертвах и разру­ шенных домах, но самому, признаться честно, было немного боязно появляться в тех местах, ибо слишком много наслы­ шался «легенд» о том, что можно попасть в лапы неугод- ников и лишиться не только уха, но и головы. Однако, про­ слышав о повторной трагедии (в Рошни-Чу артиллерийский снаряд угодил прямо в спальню, и погибла вся семья), не мог удержаться... От основной трассы до села всего лишь два километра, и я уже собрался было идти пешком, как вдруг преклонного возраста местный житель, добродушно взяв меня за рукав, произнёс: «Не идите пешком. Вон там контрактники сидит. Они людей как куропаток бьют». Мир не без добрых людей. Води гель, который представился позже Хазматом Ибраги­ мовым, довёз меня до своего родного села. Солнце уже было на закате. Митинг разошёлся, и авто­ бус с телами погибших отправился к дому брага погибшего. Нам подали знак следовать за машиной. Мне уже давно не восемнадцать, и в жизни приходилось видеть немало, но по­ добное... При виде разорванных тел в простынях почувство­ вал, как мурашки побежали от головы до пяток, затем дыбом встали волосы и сердце сжалось, словно в тисках. Долго не мог разжать скулы, чтобы произнести слово. Немного придя в себя, дрожащей рукой поднёс микрофон к устам родствен­ ников и близких погибших, с трудом выдавив из себя: - Был ли спровоцирован артобстрел со стороны вашего села и как это случилось? Басукаев Абду^брат погибшего кормильца семьи: - Никакого выстрела с нашей стороны не было. Это могут подтвердить все односельчане и командир блокпоста, рас­ положенного у Рошни-Чу. И боевиков у нас в селе давно нет. Они, - показывает в сторону блокпостов, - всегда стреляют в горы. А вчера, это было около 9 часов вечера, снаряд, про­ бив крышу дома, разорвался прямо в спальне. В результа­ те - отец, сын и дочь погибли. Мать с восьмилетним сыном отправили в больницу с перебитыми ногами. Позже сказали, что и они скончались о потери крови... Старейшина села Агабиев Шамсуди в довольно жёсткой форме заявил следующее: - Передайте, пожалуйста, всем россиянам, что наши дети боятся спать дома, напуганные частыми артобстрелами. Сегодня старшему офицеру федеральных войск мы предъя­ вили требование, чтобы сельским ополченцам позволили де­ журить на блокпостах вместе с солдатами. Если не примете наше требование, не прекратите стрелять, мы вывезем из села всех детей и женщин, сами дадим отпор. - Что мог ответить, возмущённым до предела людям? Не больше как: «Я остаюсь сегодня ночевать с вами в селе». И тут же заметил некоторое смягчение в их душах. ...Обычай, устои гостеприимства горцев суровы и непо­ колебимы. Несмотря на большое горе, вежливо пригласили в дом, и, что меня сильно поразило, посадили на скамейке рядом со старейшиной села. Остальные все сидели на полу. Эта ночь прошла в Рошни-Чу без единого выстрела. Про­ снувшись в три часа ночи, слышал только, как где-то про­ кукарекал петух. А на следующее утро гостеприимные люди довезли меня до самого Грозного. Попрощавшись, промолвил в мыслях: «Будь проклята эта война! Да будет день, когда мы приедем сюда на свадьбу». РОШНИ-ЧУ Пока не спит мой брат спокойно, Не спится матери моей. Не выйду я из этой бойни, Нашёл хороших где друзей. Вчера Абхазию бомбили, Сегодня плачут в Рошни-Чу, Горит земля во мраке пыли, В душе я плачу и молчу. Не в силах я найти виновных, Во всеуслышанье сказать: «Виновен в этом иль полковник, Или политик - как бы знать? Один из офицеров Российской Армии просил при встрече с дудаевскими командирами сказать им. Что офицер должен всегда сохранять свою честь. И не надо издеваться над ним, когда он находится у них в плену и молчит как рыба. Зачем же отрезать ухо, руку, голову? Лучше - сразу к стенке! На мой вопрос дудаевским полевым командирам, имеет ли место подобное, из многих, с кем я беседовал на эту тему, признался только один, подчеркнув при этом: «...если он ар­ тачится и не кается...» ДУДАЕВСКИМ БОЕВИКАМ Офицеры - тоже люди, Жить хотят не меньше вас; Если палят из орудий, Значит - отдан им приказ. И не надо издеваться, Если он у вас в плену; Поубавьте свои страсти, Не позорьте честь свою. ЧЕМ ТЫ РАСКВИТАЕШЬСЯ, РОССИЯ Чем ты расквитаешься, Россия, За своих погибших сыновей? Не могу трагедии Чечни я И политики понять твоей. 162

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz