Романов, Б. С. Почта с восточного побережья : роман, повести / Б. С. Романов. - Москва : Современник, 1983. - 427, [2] с.

— Это в твоем сопливом детстве чайка островком бы­ ла, теперь — сплошная суша. Воды-то с полметра с тех пор ушло. Ну, полный вперед! Пожрать чего прихвати! — О’кэй! — ответил я, включая передачу переднего хода. Помню, Сергей Еремеевич Прахов пел перед ранены­ ми «Старинный вальс „Осенний сон”...» Стоял он на столе беленький, курносый и веснушчатый, как нынешний его Федька, стоял в мамкиных довоенных ботах с пряжками и высокими каблучками и, сидевший рядом с ним акком­ паниатор, слепец Иван Михалыч Журавлев, головой до­ ставал до Серегиного плеча. А я за белою простыней, изображавшей кулису, ждал своей очереди читать стихи Симонова и хорошо видел весь школьный зал, превращенный в палату для выздо­ равливающих и заполненный ныне всеми, кто смог дойти Сюда сам или с помощью медсестер. Зал был весь серый и белый, в пятнах бинтов и халатов, и оттого, что на Се­ региных ботах, на кнопках гармони и на орденах Ивана Михалыча вспыхивали, как в ручейке, солнечные блики, зал был весь как апрельская поляна, и не было в нем госпитальных запахов, а только острый аромат оттаиваю­ щей земли. На дворе распускалась весна сорок третьего года. Пел Сергей пронзительно и со старанием, но было в его пении еще что-то такое, от чего раненые подносили к лицам рукава халатов, а наша воспитательница Шура прямо закаменела с закрытыми глазами на стуле, положив подбородок на свои костыли. Чистое лицо ее было прекрас­ но, как у мамы, только у мамы тогда еще не было седины в короткой прическе, а к Шуриной стрижке белые паутин­ ки нацеплялись. Когда Сергей Еремеевич закончил петь, Шура подня­ лась, подтолкнула меня к сцене, а сама размашисто, бря­ кая медалями, заковыляла на костылях к двери, в кофточ­ ке, перешитой из гимнастерки, в армейской юбке защит­ ного цвета, в солдатском кирзовом сапоге. Мы-то уж зна­ ли, что она пошла покурить. Она всегда покурить ходила, когда другим плакать хотелось, и мы любили нашу Шуру за то, что она не плачет, а курит, как солдат. Сергею Еремеевичу долго хлопали, вызывали на бис, пока он сползал со стола на табуретку, а оттуда — на пол; 328