Романов, Б. С. Почта с восточного побережья : роман, повести / Б. С. Романов. - Москва : Современник, 1983. - 427, [2] с.

навливаясь, в пролом следом за танком, а третий солдат, небритый, пробегая, играючи двинул тыльником автомата Арсения Егорыча по скуле. И борода Орсю не спасла, молча повалился он под ноги охнувшей Еньке, и следую­ щих пробегавших солдат считать ему стало невмоготу. Со слезами прижал он к скуле пригоршню холодного снега, показавшегося ему огневым, забыл, где шапка, на­ блюдая, как медленно вползает от дороги на двор чудно, словно гадюка, раскрашенный автомобиль, у которого впереди колеса как колеса, а сзади две пары их объеди­ нены крутящейся лентой. Никто еще гак не попирал хозяйского права, никто не вламывался так в усадьбу: ни Савка Шишибаров, хмельной оттого, что вздумал тягаться с Советской вла­ стью, ни взводный Нечитайло, ни артиллерист, застрелив­ ший Фокса, ни Екиш, ни, тем более, Егорка, поимевший терпение дожидаться на морозе, пока не вышел батя из дому, а уж Егорка мог бы! Вывалилась из лесу чужая бесцеремонная сила, и не то заставило Арсения Егорыча пролить слезу, что подминали его под себя, как тряпку, а то, что неуважительна, безразлична к нему была эта сила. Когда автомобиль затих на дворе, вышли из калиткп два высоких плотных сапога, впечатались в снег против Орси, и голос сверху сказал: — Эй, комм! Солдат коротко мотнул оружием к дому, и Арсений Егорыч, отыскав шапку, побрел за ним, как привязанный. Бедные Выселки! Заполненные снующими, перекликающимися солдата­ ми, никогда прежде не видывали они такого разгула: ак­ куратная, в три шара, поленница, сложенная Орсею еще до финской войны, высилась теперь у сарая подобно взъерошенной куче хвороста, клинчатая крыша колодца на развороте была сдернута танкеткою со сруба, мотор­ ный дым сгущался под окнами, а в сенях, куда ввел Орсю посыльный, мелькали фонарики, отвисали двери чуланов, падало, гремело, звенело перебираемое обыском имуще­ ство, и растревоженная живность на скотном дворе ревела на разные голоса почти по-человечески. Еньку в дом не пустили. «Тпру!» — как на лошадь, сказал часовой, преграждая ей дорогу автоматом, и Арсе­ нию Егорычу стало страшно и одиноко в разбазариваемом чужаками дому, пожалел Еньку: все-таки своя душа. Проведя по семям, посыльный втолкнул его на лет­ 191