Романов, Б. С. Капитанские повести / Борис Романов. - Мурманск : [б. и.], 2006 (СПб. : ИПК «Бионт»). - 255 с.

Борис Романов воздушного змея, а не могущих летать глупышей пускали по морю попарно, занятно им было, как глупыши побегут по морю на привязи... Меркулов не любил такого, даже когда был еще зеленым матросом, и пресекал, когда начал обретать силу. Нет, он не боготворил чаек и не верил, что в них пересели­ лись души погибших моряков, да и для себя он давно решил, что это профанация сути дела, что поэты, писатели, компози­ торы и фотографы, боясь или не умея заглянуть внутрь морской жизни, заромантизировали бедных чаек до того, что уже с души воротит, а те все кружатся вокруг траулера, всегда озабоченные и голодные, и не ведают, как дешево можно ими спекулировать в искусстве. В этих птицах было нечто другое, что вызывало серьезное к ним отношение: на долгом промысле они были родственны людям, потому что они были тоже не из рыбьего царства, и так же, как люди, они не могли спасаться внутри моря, в самый лютый шторм они тоже держались грудью на ветер. Слюнявая романтика тут ни при чем, рыбам ведь тоже не откажешь в своеобразной красоте и силе, и нет, наверно, ни одной рыбины, которой хотелось бы под шкерочный нож. Тихов, между тем, подтащил клушу к борту и мягким упру­ гим рывком выдернул ее прямо на себя, так, как выдергивают на грудь из воды крупную, хорошо забравшую рыбу. Он успел перехватить ее на лету левой рукой, зажать крылья. В то же мгновение в правой его руке оказался деревянный молоток — мушкель, птица была уложена головой на плоский планширь... Хак! —и хриплый крик ее оборвался. Иван Иванович отложил мушкель, аккуратно высвободил из горла птицы крючок-тройчатку, чайку положил себе под ноги в ватервейс, изжеванную наживку стряхнул за борт и стал нанизывать новый кусок рыбьей требухи. Глазевший ря­ дом юнец с первой вахты наклонился к чайке. —Что за скотобойня, тралмейстер? - сонным голосом спро­ сил Меркулов. —Жду, матка-малина! Подумал, вчера на предпоследнем заходе рыбы не взяли, потому споднизу губку здорово стригли. Полтрала губки, так что я у старого трала нижнюю подбору сам-двадцать переделал, капитан. —Меня зовут Василий Михайлович. —Ух ты, —сказал Тихов, —когда тралить зачнем? —Сегодня. А пока, Иван Иванович, поднимись ко мне. 244