Романов, Б. С. Капитанские повести / Борис Романов. - Мурманск : [б. и.], 2006 (СПб. : ИПК «Бионт»). - 255 с.

Борис Романов рыба: семга, сельдь и треска, —и требовались —дай Бог! — толковые рабочие руки. Брат не выдержал непривычной, на удачу, рыбацкой работы, моря и суматошного города, отбыл обратно в деревню, а Ми­ хаил Иванович остался и, начав с ученика салогрея, пенсион­ ный расчет получил с капитанских заработков. Спасибо доб­ рым людям. Заставили кончить школу, а потом он и сам, в числе первых, осилил мореходный техникум, и стал работать по судоводительской линии, и начал с третьего помощника на РТ «Акула», и плавал на «Сазане», и на знаменитом «Кирове», и еще на других, —а всего судов у него в биографии было немногим больше десятка: не терпел он перемен, и сам, по доброй воле, с судна не переходил, разве что когда повышали в должности. Пока он плавал, учился и опять плавал, все некогда ему было жениться, и женился он перед самой войной, в отпуске, у себя в деревне, куда заехал по весне помочь брату. Женился на красивой не по себе и неприступной девушке: видать, по­ везло ему как заезжему, да к тому же еще и моряку. В деревне же его и застала война, и жена два дня не отпускала его на вокзал в город, прятала деньги и документы и валялась у кры­ лечка в ногах. Сначала Михаил Иванович удивлялся, с чего это она, такая ледышка, вдруг взвилась, а на третий день трях­ нул ее за душу и сказал: — Ты меня перед людьми не позорь, я как-никак партийный, и штурман я к тому же! Тогда она вернула ему документы и деньги, и он отправился в город на вокзал, чтобы добираться до своего траулера в Мурманск. По дороге дернула его нелегкая зайти за справкой в воен­ комат, и тут его, как не имевшего звания офицера запаса, по­ скольку до войны после техникума таких званий не давали, вот тут-то его и мобилизовали и отправили, учли все же обра­ зование, на курсы артиллерийских командиров в Уфу. Через год выскочил он оттуда младшим лейтенантом, и отправился на фронт под Старую Руссу, и закончил войну начальником пол­ ковой разведки в Будапеште, и очень ему повезло, потому что остался он жив. Только под Шепетовкой, при контузии, тряхнуло так, что он прикусил себе изнутри щеку, и теперь этот рубец начинал чесаться, когда Михаил Иванович волновался. 154