Никонов, С. А. Варзужский лук в XVI в. // VIII Ушаковские чтения, [Мурманск, 2-4 марта 2011 г.] : к 90-летию со дня рождения профессора И. Ф. Ушакова / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. гуманитар. ун-т [и др.]. – Мурманск, 2012.

лук и только по итогам последней переписи составили 2 лука. Прошло чуть более двух десятилетий с указанного времени, и лук вновь подвергся сокращению. Варзужский крестьянин Иван Фролов сын в 1572/73 г. про дал Соловецкому монастырю свой лук, указав в купчей, что ранее принад лежавшие ему угодья равны были пол-луку угодий и только по новой пе реписи были приравнены к 1 луку. Связь между писцовыми описаниями Варзуги (как государственны ми мероприятиями) и «мельчанием» лука, как представляется, очень сим птоматична. Источник, конечно же, не позволяет сказать, от кого именно исходила инициатива уменьшения размера лука - от крестьян или от пис цов, как, впрочем, и понять причины такой разверстки. Но, вместе с тем, размер лука фиксирует именно кадастровый документ - писцовая книга. Не создавая самого механизма перераспределения угодий, государственная власть в лице писцов, возможно, первоначально предложила номенклатур ное наименование доли в общинных угодьях - лук, а впоследствии четко фиксировала все происходящие с податной единицей изменения. Вообще целый ряд варзужских актов (15) содержит упоминание той или иной писцовой переписи волости1. Потребность составителей грамот в этих отсылках, за исключением двух рассмотренных выше примеров, в до кументах, как правило, не проясняется2. И все же определенные соображе ния на этот счет можно высказать. Как представляется, отсылка в актовых источниках к тому или иному писцовому описанию волости, закрепляв шему за владельцем определенное количество луков, косвенно указывает на недавнее включение крестьянина в общий реестр луковладельцев Вар- 1 В варзужских актах упоминаются следующие писцовые переписи волости: подьяче го Горяина и И. Торопова (до 1547 г.), двинян Я. Романова и Н. Пятунина (1563 г.), Таропова (до 1572/73 г.), дьяка В. Агалина и подьячего С. Соболева (1575 г.), П. Ба лакшина и подьячего П. Яковлева (1586 г.) (Архив СПбИИ РАН. Ф. 5. On. 1. Д. 460, 657, 685; АСЭИСР. Т. I. № 126, 286; Т. II. № 487, 592, 795, 805, 813, 825, 828, 838; Сб. ГКЭ. Т. I. № 265, 302-304). В специальных справочных изданиях нам не удалось обнаружить сведений о Горяине, И. Торопове и П. Балакшине. Исключение состав ляет подьячий Постник Яковлев, о котором нами были найдены сведения в справоч нике С.Б. Веселовского. Ученому, по материалам источников, этот подьячий извес тен в качестве межевщика (в 1586/87 г.) и справного подьячего Поместного приказа (Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие ХѴ-ХѴІІ вв. М., 1975. С. 599). ‘ Некоторая неясность, которую вызывают отсылки крестьян в актах к тому или ино му писцовому описанию Варзуги как к некоему удостоверению собственнических прав на угодья, наиболее рельефно проступает в случае с крестьянином Фомой Ми- кулиным сыном Соляниковым. Этим крестьянином в 1582-1586 гг. было продано трем монастырям (Антониево-Сийскому, Соловецкому и Троице-Сергиеву) 6 луков угодий. И только в одной купчей грамоте (1583 г.) на 2 лука угодий Антониево- Сийскому монастырю Ф.М. Соляников делает оговорку, что продаваемыми угодья ми он владеет «по Васильеву письму Агалина» (Архив СПбИИ РАН. Ф. 5. On. 1. Д. 685. JI. 1). При этом «сотная» грамота 1575 г. не знает Ф.М. Соляникова в качест ве варзужского луковладельца (см. следующую сноску). 149