Мой XXI век. Долгий путь к свету : биографические очерки / митрополит Митрофан (Баданин). - Санкт-Петербург : Ладан ; Мурманск : Издательство Мурманской епархии, 2019.

входе. В церкви никогда не крал. Свой крестик он регулярно терял, но неукоснительно выпрашивал другой и вновь надевал его. Без креста он ходить боялся, особенно после одной, наиболее страшной для него встречи с бесами, которая потрясла его необычайно. Дело было осенью. Миша прибежал ко мне рано утром в неописуе мом ужасе и абсолютно трезвый. Весь он был в саже, черный и драный, и, глядя на него, я впервые понял, что в действительности означает выраже ние: «волосы на голове встали дыбом» и как это выглядит. У него они просто стояли вертикально вокруг головы, будто наэлектризованные. Трясясь от ужаса, он рассказал, что поздно ночью, когда он сидел в своей бане, в нее вошли три беса. Со словами «Сейчас мы тобой зай мемся» они стали окружать остолбеневшего Михаила. «Мне стало так страшно, как никогда в жизни, - рассказывал, все еще трясясь, Михаил, - но тут я вспомнил, что на мне нательный крестик, и, схватив его с груди, я выставил крест перед ними. Увидев крест, они сразу отскочили от меня, как ошпаренные. Я как-то сразу ободрился, подумав, что теперь выстою, но тут один из них завопил: “Так он же пьяный!”, и с этими словами они опять бросились на меня. Я понял, что сила креста ослаблена моим пьян ством, хотя я и был-то тогда всего лишь слегка выпивши. Тем не менее, я опять выставил свой крестик со словами: “На мне крест!” Они на мгно вение замешкались, но один из них вновь впился мне в глаза, после чего с диким криком: “Он пьяный!” они схватили меня. Что было дальше - страшно вспомнить. Каким-то невероятным образом они втащили меня в топку банной печки, и мы оказались в жутких, грязных подземных ко ридорах. Они волокли и трепали меня, всячески издеваясь и жутко хохо ча. Помню, протащили меня даже под Успенской церковью. Закончилось все под утро - они выкинули меня вновь из банной печи. Печь теперь вся стоит разваленная - что я брату скажу?..» Миша умер зимой. Я был в отъезде. Рассказывали, что накануне он пьяный валялся на морозе, а поутру не нашел, чем опохмелиться, и серд це у него не выдержало. Бабушки, которые омывали его и готовили к по гребению, единодушно признались, что никогда такого хорошего покой ника не видели. Миша был мягкий, розовый и очень светлый. Велика тайна загробной жизни. Одно можно сказать с уверенностью, что одно дело суд человеческий, а совсем другое дело суд Божий, и «пре жде смерти не называй никого блаженным» (Сир. 11,28). 120