Маслов, В. С. Внутренний рынок : роман / В. С. Маслов. - Москва: Совет. писатель, 1991. - 489, [1] с.

в такие межсезонья, и твердость в прикусе появляться стала, и пухлые губы все строже становились, и в гл азах — блеск сухой. И думала — всю жи знь так. Но вот приехала к подруге на север и встретила Рюрика. И поженились, и зажи ли хорошо, и с великой радостью и готовностью и ж ажд о й приняла она муки сладкие — один сын и другой сын. И еще б готова была! Какое имеет значение, что жили с Рюриком на Хибарке-острове и в д е р е­ вянном доме! Зато — у самой реки! Летом пароходы морские идут в десяти шагах от окна, занавеска на окне колышется, нагнешься на подоконник, голову запрокинешь, не видно, где там борт кончается! И столько было писем хороших и грустных от подруг... На Хибарке достался Оксане Евтуховне фельдшерский пункт при заводе, а о роженицах, и речи не было на Хибарке, за ран ее всех в город отправляли, дело хорошо поставлено. Д а и вообще, ж а л у я с ь на то, что зимой до трамвайной линии приходится бегать через речку-протоку пешком, жители тамошние и представить не могут, что такое истинное бездорожье на благословенном многолюдном юге, каким, конечно ж е и справедливо, к азалась с Хибарки вся М а ло ­ россия... А в Краснощелье — еще чище работа, вся обязанность — обойти помещения да пробу снять. И дело к тому, видимо, двигалось, что как только пошел бы старший сын в школу, осела бы Оксана дома. Нормальный ход, иначе — ребенок из школы придет, сам себе предоставлен. Но вот переломился нормальный ход, и мало что пошла в больницу, где фельдшеров та ка я нехватка, но еще и в аку­ шерках снова оказалась. Перемену в Рюрике она почувствовала давно. Вообще, разве может баба, чуткая и внимательная, не заметить, что муж изменил? Не сразу это перешло в убежденность, но почувствовала — сразу... А уж когда до Рочевой дошел — тут уж куда Оксане деваться... И среди какого-то безволия, в котором она жи л а последнее время, среди негулкой густой пустоты, с которой она не могла ничего поделать, вдруг как бы островок после петелинских именин поднялся. Не очень твердый, еще не осознанный, но ориентир все же какой-то. Как бы от прежней жизни оставшийся... И стало ей стыдно, что самой себе, чутью своему не доверяла, что, можно сказать, сознательно обманывала себя. И стало ей совестно перед подругами своими одинокими, что обманывала и их своим оплеванным, дутым благополучием... И решение ее, твердое, 416