Маслов, В. С. Внутренний рынок : роман / В. С. Маслов. - Москва: Совет. писатель, 1991. - 489, [1] с.

похоже. На полной воде все эти луды вместе с промоиной будут дном морским, а пока — заходи и швартуйся. Время близ полуночи, обрыв, к которому они сейчас подходили, открыт к северо-востоку, и все здесь в этот час было розовым: и черный карбас в заплестке, и снег, единым мощным сугробом придавивший обрыв снизу доверху, и изба, поставленная когда-то печищенским колхозом как раз над этим крутиком снежным. Промоина в лудах вела прямо к обрыву, и начальство отправилось туда же по ее мягкому, чуть податливому дну. Алешка подождал немного, закинул якорь подальше на луды и пошел следом, береговые срезы коридора камен­ ного неторопливо разглядывая. Белесые срезы, слоистые. Слои — где в два пальца, а где — и по полуметру, границы между слоями пологие, извилистые. Кое-где в камне ракушки отпечатались... Идет Алешка, и вода следом за ним, шурша по дну промоины, к обрыву катится... Промоин таких, а кое-где и траншей, на здешнем берегу немало: когда завод красно- щельский нынешний строился, фундаменты из здешних луд клали, известь тоже из них жгли. Д а и сейчас путейцы камня здешнего добывают понемногу — для якорей мертвых. Карбас под обрывом оказался бросовый, да и смешно думать, чтоб кто-то стал здесь лес к рукам прибирать. На дрова — поближе найти можно, а для строительства... Ни­ кто ни в Краснощелье, ни в Кокуре жилье для себя не строит, на казенное надеются, нема дурных, кроме Пете­ лина. А в деревнях старых домов на нынешний век хватит. — Развалина, а в отверстии для винта — кляп деревян­ ный! — негодовал Ажгибков у карб аса.— Чтоб дольше развалюху носило, рыбинспекции работать мешало! Алешка усмехнулся. Чопики деревянные в дейдвудное отверстие забивать, щели конопатить у брошенных к арб а­ сов — ребячья забава. Сколько они на таких карбасах еще путешествовали потом! Из Краснощелья — д аж е за реку, такие костры в лугах, в ивовых зарослях палили! И ведь все как-то обходится, ни разу старые карбасы не подвели своих последних зеленых хозяев. И исчезали перелатанные посудины всегда как-то незаметно, невзначай: иногда — в шторм, а чаще — с ледоходом. И не вспоминал о них никто, некому было вспоминать, потому что через зиму зеленые переставали быть зелеными... Наконец вроде бы забыл Ажгибков про карбас, на избу розовую, что на обрыве, кивнул: — Красиво стоит! Сходим? 381