Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 3 / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 502 с. : ил., портр.

Внутренний рынок 253 Вытер ноги еще раз, протопал по коридору к ее двери, благо отворена была. Жанка, все еще дергающая носом, но уже обсохшая после слез, сидела на кровати, одну ногу подобрав, вторую на пол свесив. И было в ней что-то, прежде невидан­ ное, как бы еще дальше ее от Олега отодвинувшее. Он привык, чтоб редкая, едва заметная улыбка на маленьком лице ее, - столь чистом и столь нежном, будто все оно невидимым мягким пушком покрыто-потянуто. Чтоб чуть леноватые движе­ нья больших глаз. А сегодня - лицо жесткое, чуть ли не квадратное, губы впри- шлеп, глаза неподвижные и, как копейки, тусклые, захватанные, темные... Бежал он за ней, слушал, как она тут плачет, - жалко было, а сейчас глянул - растерялся, шагнул в комнату: - Ты чего? - Остановись, вот чего! Спасибо, что пришел, а то бы я повесилась. - Дуре-о-оха! - повернулся и вон пошел. Ожила, вскочила, сама в коридор в чулках выбежала: - Ты чего?! - Остановись! И иди к своему Шмакову, Петрову, Ажгибкову! Добавил презрительно: - Гармонисты! - И ты? Ох вы! Ладно, что хошь один!.. Без второго! А что? Вот уж я тут дождусь, доживу! Устроюсь! Ивановой или Ереминой из меня не выйдет! Ха- ха! А так... Жанна, например, Жуковская! Как?! Или - Жанна Ажгибкова - хоть на выставку!.. Ха-ха!.. И ты тоже - на Рюрика Борисовича?! А я его, может, и не знаю, и знать не хочу! Он - не вам чета! Уходи! Я уже не повешусь, отошло. Спасибо!.. Иванов! - Дуре-о-оха! - еще раз покачал головой, щекой дернул и еще раз ухмыльнул­ ся пренебрежительно. - АЖЖЖгибков! ЖЖЖуковский! А не хотели - ТТТТТТТТТе- стаков?! Гад бой! Что-то новое было в этом презрительном «гад бой». Вскинула глаза, - поздно, ушел. И тут же увидела через раскрытую дверь большой комнаты и через окно: идет отец! Успел Шестаков сразу за калиткой в сторону шагов на пяток отойти и вроде незамеченным остался. И не диво: глаза у Петелина, как у самой Жанки недавно, - исподлобья и в одну точку. Геннадий Егорович застал дочь на кухне, чайник ставила на плиту, и эта обы­ денность потрясла его больше всего. Сказал, не здороваясь, едва разжимая зубы: - Может, отцу и не положено лезть в ваши личные дела, но поскольку личные накладываются вдруг на мои служебные, которые, впрочем, не очень, вижу, тебя интересуют, - мне необходимо быть в курсе дел! Прошу доложить. Метнулась к отцу со слезами: - Что ты, папа?! Но вдруг как на стену холодную, не добежав, натолкнулась. И тут же отцов­ ское застывшее выражение на ее лице отпечаталось: вот такою ее и Олег, заглянув в комнату, в первый раз увидел. - Написала... Сдала... Завтра повесят... - с каждым словом будто воздух из нее выходил: оседала и голову все ниже опускала... Хотела попросить отца сесть и не посмела. Помолчала, с мыслями собираясь. Заговорила, стоя в коридоре - к печи-голландке голову: