Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Привезли на турбазу, прямо у большой дороги. Низкорослое это строение расположилось у подножия окай­ мляющих озеро гор. К берегу озера надо было идти по широкой ровной поляне, что мы и сделали тут же, в сопро­ вождении собак. Собаки имели признаки кавказской овчарной породы. Лицами своими они напоминали Альберта Эйнштейна. Вечер был хмурый, холодный. Местный персонал состоял из двух укутанных в платки смуглых и некрасивых женщин. Черные, как жуки, усатенькие, глазастые и горбоносые, дурнушки эти были очень радушны и веселы. Сверкая глазами и золотыми «фиксами», они принесли нам дополнительные одеяла. Это сверкание было последним доступным зрению явлени­ ем, потому как наступила стремительная южная ночь. А света в комнатах не было. Это, кажется, и пытались сооб­ щить нам диковинные и человечные горничные на самодельном и совершенно непонятном русском языке. Но они показательно щелкнули мертвым выключателем, и авария в сети стала очевидной. Проснулись мы от лая собак, ставших еще вчера нашими лучшими приятелями, и от громкого ликования на армянском языке. Кто-то играл в снежки и пару раз угодил в наше окно. За окном, о чудо, все белым-бело! Горничные, закутанные в пестрые платки, играли в снежки с двумя работ­ никами кухни. Собаки носились между ними и лаяли. Ежась от холода, мы отправились на встречу с редким явлением природы. Поля и горы были в снегу. Над ними и над нами ровным серым куполом сидело облачное небо. Собаки оставили снежные игры и отправились эскортиро­ вать нас к озеру. Требование этикета —мы ведь все-таки гости. Снежный покров стал таять на глазах. Сначала потемнели складчатые подножия горного кольца. Происходило проявление фотографии: на белом фоне проступили самые темные участки и так, медленно, снизу вверх, происхо­ дило освобождение гор от снежных одежд. Часа за полтора климатическая справедливость была восстановлена. Южные горы стали снова южного серо-песочного цвета. Облачный купол был клочковато прорван. Но голубая его основа так до конца и не восстановилась. И те два дня, что мы провели на Севане, были холодными и пасмурными. По верхнему уровню гор лежала полоса снега с размытым нежным краем. Вартан отпустил нас на свободу, как бы не желая нести ответственность за шальные выходки погоды. Мы с Таней отправились на Севанский полуостров, еще при въезде в озерную котловину поманивший нас своей рыбооб­ разной формой, древними и новейшими каменными сооружениями. Было холодно, хмуро. Мерзли руки и носы. Вот так Армения! Мы уселись в ресторанчике у дороги в хвосте рыбного полуострова. Пили водку и, с удовольствием избе­ жания, смотрели новый снежный заряд, подновляющий белую присыпку минувшей ночи. Дул ветер, клоня тонкие деревца у дороги. Огромная стеклянная стена предохраняла нас от бедствия. Алкоголь вытягивал на поверхность дня укорененную в нас радость жизни и любовь друг к другу... Ободренные и подогретые, переждав метель, мы полезли на рыбу-кита, поросшего деревцами, домиками мел­ кого поселка с древним храмом на высшей точке и домом творчества писателей сбоку. Дом сей выстроен в виде стеклянного бака с крышей наподобие фуражки. Бак прилеплен к крутому склону увала и стоит на грубых бетонных ногах. Лихо. Очень лихо... Храм от всех этих снегов и напастей приобрел какую-то нордическую, скандинавскую осанку. Пористые ка­ менные блоки удерживали на своей поверхности снег. От этой вылазки осталось чувство веселого холода, вялого рассеянного почтения к песчаниковой старине монастыря, напора пасмурного простора воздуха и воды. Архитектурным фокусом торчит в этом комке памяти аван­ гардный приют армянских писателей на серых бетонных ногах. «Никогда я больше не увижу слепое «Севанское небо»... Да простит мне Мандельштам эту перефразировку! Чудная эта котловина, эта чаша высоко в горах —великая купель, святилище армян —древнего драгоценного народа Земли. Никогда я тебя не забуду! ДИЛИ! ДЖАН! «Дили! Джан! - горэстно воскликнул купэц при виде бэздыханного тэла своего дорогого сина...» - рокотал экающий Вартан какую-то сомнительную экскурсоводную байку о происхождении города Дилижана. Автобус юлил в горном дубняке, спускаясь с севанского нагорья согласно линии нашего лихого маршрута. И город явился - белый, черепичный, разбросанный по холмикам и полянам предгорья. Мазаные домики из самана, и другие, посолиднее, сложенные из кубиков туфа, с кавказскими галереями на вторых этажах. Крыша на деревянных столбиках. Есть совсем архитектурные, красивые дома. Но, в основном, этакий живописный аул среди курчавых лесов и огородов. 272