Коновалов, Л. К. В четырех стенах : повесть / Леонид Коновалов // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2009. - № 9. - С. 56-93.

14 Гистология - наука, изучающая строение тканей организма, стала вто рым камнем преткновения, и не только для Алексея. Его группу разделили на четыре части ввиду нехватки преподавателей, и по трое студентов при соединили к другим. Так Кравцов, Рутзак и Фёдор Купценко оказались вместе с двенадцатой группой, самой преуспевающей на курсе. Там подо брались студенты, страдающие необузданной, просто маниакальной страстью к учёбе. Все они приехали из сельских районов и мечтали вы учиться на врача. Находиться с ними в одной группе уже само по себе было страшно, а изучать гистологию - тем более. Приданная им троица сразу почувствовала себя инородным телом. А самым жутким отягчающим об стоятельством было то, что у двенадцатой группы вёл гистологию сам до цент Кинекеев Борис Сидорович. Вид он имел плюгавенький, ну просто поганка-заморыш. Возраст имел неопределённый: то ли тридцать пять, то ли все пятьдесят, а характер - вредный. Поговаривали, что он вообще стра дает душевной болезнью. Среди студентов его звали «Король рисунка». У каждого на гистологии имеется альбом, куда он срисовывает структуру тканей органов, которую видит в микроскоп. Эти рисунки представляются преподавателю на подпись. Если нарисованное не соответствует должной картинке, то оно бракуется. А без подписи, как говорится, и ни туда, и ни сюда. Так вот, именно, доцент Кинекеев был главным мучителем, подхо дящим с особым пристрастием к художественным талантам студентов. Как известный всем режиссёр Станиславский, он кричал: - Не верю! - и с негодованием швырял от себя очередной альбом. Для пришлой троицы настали тяжкие времена. На фоне отличников, из которых знания хлестали подобно Ниагарскому водопаду, они были как бельмо в глазу. Доцент же Кинекеев и здесь был оригинален и особо чувствителен к качеству ответа. Он не просто наслаждался блестящим ответом, а буквально впадал в состояние полного экстаза. В каком-то трансе он начинал самозабвенно вопить: - Ещё! Ещё! - и вот-вот, казалось, должен был забиться в сладо страстных конвульсиях. Совсем противоположный эмоциональный эффект вызывало у него выступление одного из троих вновь прибывших. Сначала на его лице по являлось выражение великого изумления, которое перерастало в негодо вание, а затем на физиономии отражалась глубокая скорбь, переходящая в абсолютное отчаянье. Отчаянье было такого свойства, будто доценту только что объявили смертный приговор. И глаза его, полные непод дельного ужаса, останавливались на отвечающем, будто перед ним чудо вище, которое будет доцента кушать: - Хватит, хватит... И как для глотка свежего воздуха он следом вызывал отвечать от личника.