Коновалов, Л. К. В четырех стенах : повесть / Леонид Коновалов // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2009. - № 9. - С. 56-93.

Алексей не был таким отважным, чтобы не посещать лекции и на влекать на себя праведный гнев лекторов. Спектр его оценок в зачётке был представлен более широко. Да и куда Алексею было тягаться с Григорием, способности кото рого поражали. На практических занятиях Рутзак зачастую дремал. Когда его вызывали отвечать, то толкали в бок и подсказывали два-три ключе вых слова. Гриша начинал логически рассуждать вслух и его ответ зву чал как песня. Конечно, это не касалось предметов, где без точных зна ний не обойтись. А единственной дисциплиной, которая была Мише не по зубам, был английский язык. При переводе текста на русский язык подсказка не помогала. Вернее, Гришин перевод по наитию говорил о том, чего не было, чем приводил в полное замешательство преподавателя. Эр нест Васильевич по несколько раз вглядывался в текст и никак не мог отыскать ничего похожего. Он терялся и даже пугался. Наивный как дитя Эрнест Васильевич, всегда блаженно улыбающийся при слове «комрад» (оно ему особенно нравилось), без сил опускался на стул и вытирал по токи струившегося пота по своему лицу. - Рутзак, Рутзак, что вы такое переводите, - говорил он чуть не плача. А Гриша недоумевал, как может не нравиться его красноречивая и неуёмная фантазия на данную тему. Зато звёздным часом для Григория был предмет «диалектический материализм». Данная наука не была близка клиническому мышлению будущих врачей. Поэтому по убедительной просьбе группы Григорий брал на себя роль спасителя. Его науськивали как овчарку. Гриша подни мал руку и задавал каверзный философский вопрос. Преподаватель Василиса Петровна краснела, произносила что-то невразумительное и опускала глаза. Гриша задавал второй вопрос. Ва силиса Петровна краснела ещё больше, и у неё начинали трястись руки. Она опять что-то нечленораздельно пыталась объяснить. И тут Григо рий вступал в спор, он будто срывался с цепи, всё более распаляясь. Он жёг не только глаголом, но и существительным. В глазах пламень, на устах Гегель. Ну что могла с ним поделать Василиса Петровна, даже опи раясь на всех классиков марксизма-ленинизма? Она терялась перед же лезной логикой Рутзака. Он обращал их святые имена в пыль и прах. В конце концов Василиса Петровна краснела и надувалась так, что на поминала воздушный шарик, готовый вот-вот лопнуть. И вскоре под сар кастические взгляды студентов начинала биться в истерике. После че тырёх занятий Василиса Петровна сдала позиции и отказалась вести занятия в группе. Другой преподаватель, Гусеницын, занявший её место, был молод, но хитёр, он просто нагло увиливал от обстрела Гришиными вопросами. Спектакля не получалось. Сам Григорий и зрители были не довольны. Стало неинтересно. Так закончилось противоборство фило софских течений.