Коновалов, Л. К. В четырех стенах : повесть / Леонид Коновалов // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2009. - № 9. - С. 56-93.

Ответ на второй вопрос удостоился такого же внимания. - Вижу, вижу, это вы хорошо знаете, - вероломство доцента не знало границ. - А вот давайте-ка поговорим подробнейшим образом по третьему вопросу. Алексей сразу сник: его поймали. Ораторским искусством уже не пахло. Через пень колоду, чертыхаясь, он стал рассказывать, то краснея, то бледнея, то зеленея - как светофор. - Я могу вам поставить, молодой человек, только «удовлетвори тельно», - сквозь язвительный смех произнесла доцент, довольная до стигнутым результатом. 13 Григорий был человеком особенным, даже исключительным. И более всего понимал это он сам. Он как бы парил над суетой жизни: сидел часто особняком, не смотрел, а созерцал. Так беспристрастно и спокойно, на верное, созерцает Бог на небесах мельтешение своих чад. В такие моменты ни один мускул не играл на лице Рутзака, а голова была гордо приподнята вверх. И мудр, и молчалив. Иногда на его челе появлялась скука. Иное вы ражение в покое было редким. Он будто уже прочувствовал и познал жизнь во всех её проявлениях и не ждал никаких сюрпризов. В нём сразу виделся человек, презирающий обычные проблемы бытия, несмотря на юный возраст. Ознакомившись с буддизмом, Гриша Рутзак произнёс: - Вот, что я хотел сказать миру, - и чуть было не дал обет молчания, но передумал. Поэтому к низкой прозе жизни он был не приспособлен. Даже пу стяковые дела поручать ему было бесполезно. Сколько мать ни пробо вала приобщить его к решению житейских проблем, всякий раз её ждало разочарование. Никаких усилий Гриша не предпринимал, а встретив пер вое препятствие, отступал, сознавая, что можно сослаться на возникшие обстоятельства. Если Алексей был в курсе, он брал на себя выполнение этих домашних поручений, а Григорий таскался с ним в виде немого на блюдателя. Но перед матерью он всегда брал лавры исполнителя себе, радуя её, что он исправляется и на что-то годится. Григорий вообще как бы весь ушёл в мозг. И даже звали его порой Гриша Супермозг. Но в некоторые моменты он мог проявлять чудеса энергии и даже быть чертовски обаятельным. К тому же он был кудряв, по-восточному красив, хорошо сложён и при всём этом неряшлив и чу довищно близорук. Обычные правила поведения были не для него. Он всегда делал, что хотел. Курил, где запрещено. Заглядывал туда, куда не следует. Из-за чего и попадал постоянно в неприятные ситуации. Другие люди никак не могли понять, что перед ними сам, собственной персоной, Григорий Рутзак. Они требовали от него выполнения общепринятых при личий, то есть невозможного. Но подобные тычки отскакивали от него