Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

голодранцев, сидящих на земле в тени забора, и нашли то, что искали, — грязную забегаловку. — Оружие сатьяграхи или духовной силы! — сказал ар­ тист, разглядывая стопку вермута на свет. Оружие было мутным. Мы его выпили. И сразу повторили, атакуя всемирную пошлость самым простым из известных способов. — Отправляясь в здешние края, я изучал Ганди. Он знал, что голодные и раздетые люди, миллионы таких людей в Африке и Азии, не имеют никакой религии, кроме единст­ венной религии — удовлетворения их жизненных потребнос­ тей, — сказал артист, оживая. — Ганди считал, что не для них делаются кинокартины, показывающие, как ловко можно перерезать друг другу глотку. Я наблюдаю обратное. Миллио­ ны голодных смотрят такие картины при малейшей возмож­ ности. А если возможности нет, то смотрят рекламу... Куда вы отсюда? — Сперва вниз, в направлении Антарктиды, потом вверх, вероятно в Сингапур. — Прекрасное украшение вашей биографии! — Давайте лучше не обо мне, а о Ганди. — Вы знаете, что в Южной Африке была организована фер­ ма Толстого? — Нет. — Я тоже не знал, хотя считаю себя таким же умным, как Ганди. Знаете, почему я так считаю? — Ну? — И он, и я в детстве с трудом усваивали таблицу умно­ жения. Я даже мог бы считать себя выше Ганди, если бы захотел. И считать его мировоззрение утопичным, а свое пол­ ностью научным, потому что таблица умножения давалась мне все-таки легче. Артист принадлежал к тем людям, которые быстро дости­ гают некоторой степени опьянения, а потом долго держат эту степень неизменной. Адреналин сбалансировался в нем, ядо­ витость ослабела, пробудилась мрачноватая поэтичность. На­ личие квалифицированного слушателя поощряло к деклама­ ции. И оказалось, что Бодлер тоже бродит в нем. Он знал, что Бодлера высадил здесь когда-то капитан французского судна, раздраженный меланхолией и безразличием к окружа­ ющему этого странного юноши. И память у артиста была профессиональная. Он помнил мое любимое «Плаванье» от киля до клотика. Мы кружили поблизости от кинотеатра, чтобы не пропус­ тить окончания концерта и не опоздать на автобус, разгляды­ вая открытки в магазинчиках, и он читал мне: