Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

Почему морские рассказы так легко превращаются в «трав­ лю» и так легко забываются? Вероятно, потому, что в «трав­ ле» чересчур много выдумки, то есть лжи. А откуда она? Ведь основная штурманская, судоводительская заповедь: «Пиши, что наблюдаешь!» И эта заповедь въедается в морское нутро: никогда не писать в журнал того, чего не наблюдаешь; всегда писать даже то, что кажется невероятным, если это неверо­ ятное наблюдается. (Случаи заведомой «липы» не рассматри­ ваются.) Писание, как и судовождение, тоже серия решений, но про­ цесс медлительный, результат его всегда остается за горизон­ том, и о быстрой проверке правильности посылок не может быть и речи, как показывает мне собственный опыт. Необхо­ димость для писательской и морской профессии прямо про­ тивоположных черт характера является, может быть, причи­ ной того, что пишут моряки чертовски много, но значитель­ ных писателей из этой среды вышло мало. Однако это не значит, что судно, корабль не культивирует в человеке черт, необходимых художнику. И парус, и железо требуют от экипажа тщательных, аккуратных, монотонных, предусмотрительных забот — иначе всех ждет гибель. Дли­ тельные заботы мы способны вынести только в том случае, если привязаны к предмету забот не за страх, а за совесть и любим его взыскательно. Черты характера людей моря наглядно отразились в облике портовых городов. В сложном искусстве архитектуры, где гар­ мония поверяется не только алгеброй, но и геометрией, дух людей моря проявляется отчетливо. От мачт и рей — стро­ гость ленинградских проспектов и набережных. Даже высота потолков имеет истоки в судовой архитектуре. Петр, например, был моряком и привык к низким подволокам кают. На земле ему хотелось или привычно низкого подволо­ ка, или очень большой, небесной свободы над головой. Любое мореплавание — и парусное, и нынешнее — древ­ нейшая профессия и древнейшее искусство. Оно умрет еще не скоро, но оно стареет уже давно. Все стареющие профессии и искусства, как уводимые на переплавку пароходы, хранят в себе нечто приподнимающее наш дух над буднями. Но пере­ дать это словами — безнадежная затея. Такая же, как попыт­ ка спеть лебединую песню морской профессии, не поэтизируя ее старины, хотя старина эта полна ограниченности и жесто­ кости. Моряк слушает не «голос моря», а шум воды в фановой магистрали своего судна. Судоводитель обязан думать и дума­ ет о нормальном, безаварийном возвращении, и эти мысли занимают в его мозгу то место, которое способно философ­ ствовать.