Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

себе то чувство зависимости от чужого мнения, которое ме­ шает среднему художнику написать исповедь, как писали ее Руссо, Толстой, Достоевский. Модернист не имеет сил пока­ зать свою исповедь людям, но он, как любой художник, не­ выносимо хочет этого, понимает — в этом главное в творче­ стве, но не может. И он выдумывает новые формы самопоказа. Не обычные слова, которыми гениальные реалисты показы­ вали глубину и наготу своих душ, мыслей, а нечто символич­ ное, вторичное. Он не может быть нагим, ему, как Адаму и Еве, уже необходима набедренная повязка. Он тот грешный человек, который не может не стыдиться Бога, ибо откусил яблока. Но что же тогда получается — что право на реализм остается только за гениями? А куда остальным — в «новый роман»? Еще в пятьдесят шестом Саррот писала в произведении с символическим названием «Эра подозрений»: «Поскольку ны­ не речь уже идет не о бесконечном продолжении списка ли­ тературных типов, а о том, чтобы показать сосуществование противоречивейших чувств и отразить в границах возможного богатство и сложность душевной жизни, писатель совершенно открыто говорит о самом себе». Наш Лермонтов подшутил над последующими поколениями русских литераторов зло. Беззубые шутки ему не удавались. Словосочетание «герой нашего времени» взято Лермонто­ вым со знаком минус. Когда мы употребляем это словосоче­ тание в свое время, то ставим перед ним плюс. Однако в память любого читающего человека Печорин вписан гениаль­ ной рукой. Язвительная разочарованность могучего ума из тьмы прошлого века бьет нашему положительному герою под дых, требуя от него саморазоблачений и скептического к само­ му себе отношения. И не только в социально-общественном смысле, но и в житейских вопросах, и в любовных делах. Лермонтов подшутил над нами зло еще и потому, что, как бы он ни размежевывался со своим героем, они, надо признать­ ся, похожи. Писатель, ставя перед своим героем минус, есте­ ственно, не боялся кое в чем скрестить героя со своей персоной. Если бы герой был положителен, то было бы неприлично да­ вать даже намек на возможность общего с ним у автора. Даже потерявшие всякий стыд литераторы, как бы глупы они ни были, не решатся показать себя в облике положитель­ ного героя своего времени. Нам остается искать положительного героя в окружающей среде. Мы и посметь не смеем искать его в себе самом. Не говорю уже о том, чтобы найти его в себе. Отсюда лень и робость в изучении себя — обыкновенно­ го себя. Не строителя атомной электростанции, не доярки-