Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

Он поднялся на пеленгаторный мостик, чтобы быть ко мне поближе. Мы обменялись сигаретами, изучая лица друг дру­ га, убедились в том, что не встречались раньше, и тихо раз­ говорились. Они прошли на восток Северным путем и должны были вернуться на запад тоже через Арктику, но ледовая обстанов­ ка оказалась тяжелой, дальше Амбарчика они не пробились, едва успели выбраться за мыс Дежнева. Поработали на восто­ ке, взяли копру в Индонезии и шли домой югом. Устали, конечно. Мастер простыл на Диксоне, когда ездил там на рыбалку. Его скрючило. Спит на горячем песке. Характер у мастера всегда был не ахти, а в скрюченном виде стал еще 306 хуже. Еду ему готовят отдельно, а ест это, отдельно приготов­ ленное, он при всех, в кают-компании. И еще кряхтит, хва­ тается за поясницу... Я спросил, не заходили ли они в бухту Варнека, когда дви­ гались на восток. Оказалось, что заходили, стояли там в ожи­ дании ледоколов. Лед в Ю-шаре и Карских Воротах набило ветром по самую завязку. Коллега навестил кладбище Варне­ ка. С моей легкой руки на это кладбище моряки совершают экскурсии, когда торчат на Вайгаче. Кладбище растет не шиб­ ко. Пополнилось только ненкой, замерзшей на Ледяном бере­ гу под Бахусом, да ненцем, сгоревшим в собственном доме по-трезвому. Когда я слушал про Арктику на рейде Дакара, мне так и мерещился за бортом таинственный шепот вайгачевских нен­ цев: «Пирта есть? Есть пирта?» Слова «Амбарчик», «Ю-шар», «мыс Дежнева» вздымали из жизненной дали лохмотья воспоминаний, муть ассоциаций, отработанные настроения. Но я молчал о них. Штурман с «Ладогалеса» был моложе меня и многого не понял бы, начни я вспоминать при нем далекую правду. Ничто за мой век так не изменилось по своему духу, как Арктика. Ее одомашнили, как овцу или барана. Укротили, как клодтовских коней. Опошлили, как львов Юсуповского дворца в Крыму. Арктика была огромной. Теперь она сжалась и продолжает сжиматься, как шагреневая кожа. Раньше в огромной Арктике все знали друг друга, как жи­ тели одной деревеньки. Семейное чувство, арктическое братство было знакомо даже сезонникам-грузчикам в полярных портах. Не только Кренкеля знали все, но и Кренкель знал всех. Казалось, люди плывут или летят не на разных корабликах и самолетиках, а на одном, форштевень которого — мыс Деж-