Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

Елки в Сенегале я увидел, а где баобабы? Такое вкусное на слух дерево, великан-симпатяга, которое обнять могут только дружные люди, потому что им надо будет взяться за руки: не меньше пятнадцати друзей на один баобаб. В сухой сезон он кажется совершенно мертвым, хуже сак­ саула. Притворяется, подлец. Чуть брызнет дождик, на толс­ тяки-сучьях выбрызгивают листья. И быстро рождаются в кроне огромные цветы, похожие на водяные лилии. Баобабы живут в саванне. Их не удается приручить. Они не могут без одиночества. И терпеть не могут современный город. И я их не видел в Дакаре. Но тамтамы услышал. Вахты у нас были стояночные — сутки на брата. Около полуночи я отправился в обход по судну. Было воскресенье, порт не работал. По носу спал американский теплоход, по корме — ис­ панец. Особенное чувство отрешенности появляется, когда ночью один обходишь судно. Сталь палуб, кажется, пружинит под ногами. Самый слабый звук за бортом будит четкое эхо в трюмах. Обычные и привычные предметы на баке — бра­ шпиль, цепи, стопора, флагшток, — лишенные человеческого обрамления, выглядят самостоятельными, живущими сами по себе, как киплинговский кот. Пнешь ногой швартов на кнехтах — несколько тонн сталь­ ных проволок и не подумают шевельнуться. Положишь руку на рукоять разъединителя, подивишься мо­ щи якорь-цепи. Без всякой нужды ляжешь грудью на фальшборт, переве­ сишься, глянешь на сам якорь, торчащий из клюза. Мол­ чит якорь. Спит. Как чуткая собака. Готов залаять в лю­ бой момент, ухнуть в суету волн, вцепиться в грунт мертвой хваткой. Безмолвно работают Золушки-стопора — ни сна, ни отдыха их чугунным мышцам. Желтые лучики вырываются из клетки штагового фонаря, летят не меньше трех миль во все стороны... Зевнешь, плюнешь на окурок, выщелкнешь его за борт. Водичка бормочет между бортом и причалом, колышется у свай, полощет тинную слизь на сваях. Смотришь почему-то на окурок, ждешь, когда утонет. И никакого тебе дела нет до чужой земли, возле которой живешь в этот миг своей жизни. Гудок буксира, далекий лязг 273