Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

плотно закрывали верхнюю губу и прижимались к впалости щек. На маске они были значительно больше, нежели в на­ туральном виде, больше и гуще. Писатель — могучий интеллектуал и поэт — казался похо­ жим на старого паровозного машиниста. И, как такого маши­ ниста, его невозможно представить без усов. И меня не так поразила сама растительность знаменитого человека в колбе, как то, что женщине хватило нахальства, гениальности или сумасшествия сбрить ее с мертвеца, отправить человека в по­ следний путь с голым лицом. Я даже прикрыл усы на маске пальцами, чтобы попытаться представить классика бритым. Из самозащиты или по дурной привычке я бормотал вслух случайные панибратские слова, вероятно инстинктивно ста­ раясь снизить, расшатать необычность душевного состояния. «Занятная встреча, — бормоталось мне. — Занятное получает­ ся дело, метр... Это называется „LITTERA SCRIPTA MANET", да, слова улетают, а написанное остается, не вырубишь его топором, написанного... Единственную пятерку по литературе я имел за твои сочинения, старина, н-да...» Но смерть быстро прикончила ручеек словоблудия. Смерть глядела закрытыми глазами из-под клочкастых бровей и тихо жила в натекшей к ушам коже и морщинах большого лба. Горечь раздумий запечатлелась на челе. Я вытряхнул растительность из колбы и коснулся волос пальцем. Они показались влажными. Я закурил. Подумалось о своем ливере, о прокуренных лег­ ких; о веревочке, конец которой скоро найдется. Подумалось о смерти. Не о пристойной или величественной смерти, а о ранней, больничной, бессильной, как истрепанные бинты, ко­ торыми была набита полость маски. За жизнь каждый из нас миллион раз мимоходом, вскользь, но подумает о таком. И каждый раз в ином варианте, ибо каждый раз человек находится в ином состоянии. Ведь аде­ кватно повторяются лишь кошмарные сны — все остальное, включая каждое наше микросостояние, никогда не повторяет себя. И вот один раз из миллиона подумываний мы найдем все-таки вариант, который нас больше всего успокоит и при­ мирит. И мы уцепимся за него. Мы только не можем представить себе, что в предсмертии наше состояние будет таким необычным, каким оно никогда за все миллионы микросостояний даже близко не было. И тог­ да про утешительный вариант мы скорее всего и не вспо­ мним. Любые иллюзии исчезнут. Любая ложь не поможет, если только милосердный врач не причастит нас морфием. Я встал, прошелся, посмотрел на себя в зеркало. Честно говоря, мне хотелось на живое лицо посмотреть. Но когда 247