Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

— Почему ленинградская Кунсткамера тебе интереснее сингапурского зоосада? — Потому, что туда пускают бесплатно, дурак! Я с большим трудом воссоединил себя и лег в койку. Судно мягко покачивалось на зыби. В окно задувал душный, спо­ койный ветер. Тайны Востока клубились в небесах. Прямо по курсу был архипелаг Чагос. С правого борта жили огнепоклонники — парсы, удравшие из Ирана от арабов тысячу лет назад. Блес­ тящий эпицентр современного мирового разврата и роско­ ши — «Бич люксори отель» — исправно приносил доход семейству миллионеров, исповедующему зороастризм. Там 122 мерзкие птицы клевали покойников на радость туристам. К белому прибою спускались сады, пышнее и прекраснее ко­ торых нет на свете. Под сенью этих садов спал Заратустра. Он называл свои сны отважными моряками, полукораблями, полувихрями. Он знал, что мудрость — женщина. Ему хоте­ лось быть смелым, беззаботным, своевольным и насмешли­ вым. Он мог поверить лишь в бога, ликующего в танце. Денатурат даже обострял мое зрение. Я видел Заратустру во всех деталях. Он стоял на мысу и держал в руках весы. Косматое ласковое море катило к нему волны, оно было его старым, верным, любимым псом. За ним шумел на ветру его любимый могучий, ветвистый дуб. Три тяжелых вопроса бро­ сил Заратустра на одну чашу весов: «По какому мосту пере­ ходит Настоящее к Будущему? Что за сила неволит Высокое к низкому? И что заставляет еще Самое Высокое расти в Высоту?» Тяжелее этих вопросов не придумаешь, но чаши весов не дрогнули. Ровно висели чаши весов над волнами прибоя, в тени старого дуба, потому что три ответа уже урав­ новешивали вопросы. Мне оставалось чуточку еще напрячь зрение, чтобы увидеть ответы, но вошел Георгий Васильевич. Хороший капитан обязан навестить заболевшего помощника. Я затаил дыхание. Это было безнадежное дело. Если можно довольно долго терпеть за пазухой лисицу, пожирающую ва­ ши внутренности, то удержать в себе пары денатурата дольше одной минуты не сможет даже ловец жемчуга в Японии. Кро­ ме того, денатурат не только удивительно обострил зрение, но еще снял все тормоза с языка. Хотелось поговорить о чем-ни- будь философском, раскрыть какую-нибудь интимную тайну, поделиться каким-нибудь несуществующим, только сей мо­ мент придуманным литературным замыслом. Георгий Васильевич повел носом и поинтересовался моим состоянием. — Температура еще высокая, но кризис уже позади, — ска­ зал я. — Георгий Васильевич, как вы думаете, зачем я пла-