Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

Записав вахтенный журнал, пятнадцать минут пятого я иду купаться. На палубах темно. Сон витает вокруг. Над бассей­ ном легкий ветерок от движения судна. Раздеваюсь догола. Посвечиваю фонариком на скобы трапа. Черная вода чуть покачивается среди смутно белеющего кафеля стенок. Мед­ ленно спускаюсь в воду. Плюс тридцать, но вода сразу осто­ рожно и ласково освежает. Полная тишина. Лежу на спине посредине бассейна. Надо мной закрученные штопоры антенн радиотелефонной связи с космонавтами. За ними освещенные луной клубящие­ ся края туч и сама луна, .по которой уже ходили люди. Вода в бассейне, и я вместе с ней, чуть колышется и подрагивает 108 в такт машинам. Неподвижно стоят над Индийским океаном дождевые колонны. Вдруг восторг наполняет уставшую душу. Затем мысль, что впереди ждет отварная картошка с колбасой и уютная койка, заменяет божественный восторг на земное блаженство. На несколько минут я превращаюсь в дельфи­ на — плюхаюсь, кувыркаюсь, толкаюсь руками и ногами от стенок бассейна. Горько-соленая вода щиплет кожу и не дает нырнуть. Одеваясь, думаю о том, что это очень длинный рейс, это тя­ желый рейс, это черт знает какой рейс, но будь я проклят, если забуду ночи среди молчаливых дождей в Индийском океане. Румыны передали, что их больной умер и они просят теперь никого не беспокоиться. Зато шведы передали, что потерян­ ный ими пятнадцать часов назад человек найден. Все это вре­ мя он продержался на черепахе. Почему она не нырнула, чтобы освободиться от лишнего груза? На месте шведа я боль­ ше никогда не стал бы есть черепаховый суп и выкапывать из теплого песка здешних островов теннисные мячики ее яиц. Не знаю в литературе морского пейзажа, равного по худо­ жественности земным. Или фотографичность, или очеловече­ ние моря. Схожесть описаний у самых разных писателей и великолепная забываемость прочитанных описаний, в кото­ рых обычно столько же святой правды, сколько и святой лжи. Это касается открытого моря. Прибрежный пейзаж выручил многих писателей. Он удается великолепно. Давно известно, что любое описание природы имеет смысл только тогда, когда человек наблюдал ее ранее со специаль­ ной, утилитарной целью, а не «вообще». Просто наблюдать пейзаж с целью описать — значит неминуемо родить мертвого ребенка. Бесконечность деталей природы и ее состояний вы­ нуждает к отбору. Отбор обусловлен целью. Известно, что многие хорошие писатели охотились. Охотник идет по следу. И читатель идет за ним. Известно, что писатели-феодалы оста­ лись в описаниях пейзажа непревзойденными. Они были по-