Конецкий, В. В. Соленый лед / Виктор Конецкий ; Мор. лит.-худож. фонд им. Виктора Конецкого. - Санкт-Петербург : NIKA, 2008. - 333, [2] с. : портр.

«если хочешь в жизни проиграть, можешь рюмку принимать». Из чего видно, что уже тогда Пескарев настраивал себя на выигрыш в жизни. Но под влиянием самодельной браги Электрон пустился в такие откровения, что потом у меня болели мышцы брюшного пресса —так мы хохотали, включая Старца, шестидесятипятилет­ него капитана шхуны, бывшего соловецкого монаха. Окосевший Электрон бесстрашно наскакивал на капитана, уко­ ряя того религиозным прошлым. Как оказалось, отец самого Элек­ трона Фаддей Пескарев был первым активистом общества без­ божников на Псковщине и знаменитым верхолазом-спецом по сбрасыванию колоколов с колоколен. В 1929 году Фаддей со­ рвался с очередной колокольни вместе с очередным колоколом. Спас отчаянно воинствующего безбожника большой куст бес­ хозной бузины. Жена Фаддея в этот момент была беременна на седьмом месяце и от страха и переживаний за мужа досрочно родила двойню. Чудом спасшийся счастливый отец Фаддей Пескарев недоно­ шенную дочь назвал Бузиной, а недоношенного наследника — Электроном. Все это Электрон выдавал нам сквозь слезы. Атомное имя отравляло ему существование и в поварской школе, куда он спер­ ва попал из партизан, и в средней мореходке. Смешливый, как большинство монахов, капитан сквозь стон и хрюканье сообщил всем нам, что однажды ему удалось способ­ ствовать изменению фамилии четвертого механика Пузикова или Пупикова на Сикорского, и велел принести судовой журнал. Я принес черновой. Но капитан велел принести чистовой. И властью, не данной ему Уставом морского флота, совершил обряд перекрещения Электрона в Елпидифора, указав в вахтен­ ном журнале широту, долготу, судовое время и отсчет лага. Тут я ему сказал, что мы стоим на якоре и лаг не работает. Тогда Старец записал в журнал длину отданной якорной цепи в смычках и отметил еще, что грунт в той точке, где третий штурман Пескарев сменил имя, —мелкая ракушка и голубая глина. Назавтра, когда мы с чугунными колоколами вместо голов ошвартовались в Кольском поселке Дровяное, Пескарев тихой сапой сделал выписку из журнала, прихлопнул судовой печатью и на первом же рейсовом катере отправился в мурманский загс, прихватив мешочек с двумя килограммами чеснока — материн­ ский гостинец из деревни. 301