Конецкий, В. В. Соленый лед / Виктор Конецкий ; Мор. лит.-худож. фонд им. Виктора Конецкого. - Санкт-Петербург : NIKA, 2008. - 333, [2] с. : портр.

Огромный крест, обрыв и медленное ворчание густо-синих волн штилевого прибоя внизу, в камнях. (Потом я узнаю, что эти кам­ ни —банка Нис, и камни высыхают, когда прибоя нет совсем.) Венера побледнела, ей предстояло растаять через несколько минут. Она уже не напоминала спутник. Восток стремительно желтел. А на западе так же стремительно рассеивался предутрен­ ний мрак. Из него все дальше и дальше распахивался простор бухты, ровная коса закованного в камни берега. И засветились розовым светом верхние этажи самых высоких зданий Ниццы. Бумага в блокноте стала голубой: погасли огни фонарей по всей набережной. Я взглянул на часы —07.24. Пора было возвращаться — я сам не знал, как далеко зашел и сколько времени займет обратная дорога до отеля «Блистательный». Но я сделал еще несколько шагов к востоку и с вышины мыса вдруг увидел внизу маленький порт, молы, суда под кранами. А между мною и всем этим стоял еще один крест и росли кактусы на склоне мыса. И я вспомнил кладбище в бухте Варнека на острове Вайгач. Далеко было отсюда до него. Когда-то старый моряк, капитан третьего ранга Гашев, велел мне или служить, или читать книги. Чем дольше я живу и больше читаю, тем меньше понимаю себя и лучше капитана Гашева. Книги связывают с человечеством, но отторгают от непосред­ ственной жизни. Умные мысли других людей выявляют хилость собственного мышления, и появляется страх. Читать книги вели­ ких людей не опасно только до той поры, пока не почувствуешь ослабления воли к творчеству, а это и есть признак недоброкаче­ ственности таланта. Чехов объяснял Горькому, что врезаются в землю носами не оттого, что пишут: наоборот, пишут оттого, что врезаются носами и идти дальше некуда. А через десять лет Кафка кричал в дневнике: «Писать я буду несмотря ни на что, во что бы то ни стало, — это моя борьба за самосохранение». Кафка изучал Герцена. И грустно смеялся, когда читал: «Одной литературной деятельно­ сти мало, в ней недостает плоти, реальности, практического дей­ ствия, ибо, право же, человек не создан быть писателем; письмо есть уже отчаянное средство сообщить свою мысль». 245