Конецкий, В. В. Соленый лед / Виктор Конецкий ; Мор. лит.-худож. фонд им. Виктора Конецкого. - Санкт-Петербург : NIKA, 2008. - 333, [2] с. : портр.

вероятно, приходилось пользоваться, а мне она была совершен­ но, до обидного ненужной, лишней и вообще бессмысленной. Интересно, подумал я, разобрался бы со всей этой техникой такой умный человек, как Герцен? Я не мог не подумать о Герцене, ибо прибыл в Ниццу по делам, связанным с возвращением на родину, в родную землю его праха. Чтобы Герцен и Огарев опять соединились, теперь уже навсегда. Конечно, попахивало мистикой от того, что я оказался причаст­ ным к такой почетной и сложной миссии. Но, как говорится, факты упрямая вещь. Грустная музыка все лилась и лилась в мою безбрежную по­ стель. Ах, как сильно действует красивый женский голос, кото­ рый полупоет, полушепчет о неудачной любви и разбитых надеж­ дах. И в щелях жалюзи дрожат блики на листьях пальм. И только начало пятого ночи. А ты один в трехкомнатном номере, где можно бегать стометровку, если стартовать из ванной, а финиши­ ровать у пульта управления. Хотелось спать, но я ясно отдавал себе отчет, что вряд ли меня еще когда-нибудь пошлют в Ниццу за прахом другого великого соотечественника. И надо было преодолеть в себе желание «поси­ деть на спине», как говорили у нас на «Воровском». Я полистал рекламную брошюру и с пятого на десятое выяс­ нил, что семейство владельцев отеля приехало во Францию из Швейцарии в семидесятом году прошлого века — как раз в год смерти Герцена. А сам отель существует с восемьдесят пятого. И вокруг появились тени давно истлевших людей, которые до меня жили здесь, на бульваре Виктора Гюго. Длинный путь прошло человечество от восемьдесят пятого года до шестьдесят седьмого. Такой же длинный, как путь от платья со шлейфом до мини-юбки. Здесь жили еще в конце прошлого века полковники индийской колониальной армии, английские леди, бельгийские миллионе­ ры, французские министры и черт-те кто еще. В войну здесь жили эсэсовские офицеры и их итальянские коллеги, потом американ­ ские освободители. И все они спускались вниз, в холл, в ресторан, с дамами в вечерних туалетах. И слушали грустную легкую музыку. А почему бы не в этом номере останавливался Иван Бунин, когда у него еще были нобелевские деньги? Он любил Ниццу с чеховских времен. «“Поклонитесь от меня милому теплому солн­ цу, тихому морю...” —такие слова я слышал от него редко. Очень 239