Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

и — не поверишь! — заснул! Прямо сел к столу, как гово­ рится, опустился на стул, — и вырубился. Такое дурацкое устройство организма — черт-те что! — закемарил, за­ дрых, стало быть, в полном смысле. А мать вернулась, до работы не доехала: стало быть, повело ее что-то обратно. Пришла и видит: я сплю, а в руках похоронка... Проснул­ ся, как она грохнулась — от грохота проснулся, вижу: мать на полу и похоронка в руках, а я — спал! Откачал мать... Ну, и в тот же день пошел в военкомат, там сме­ ются —что ж ты собрался, когда война кончилась? — Не ваше собачье дело, мол! Ну, объяснил, стало быть. Забри­ ли. А накануне «Малахов курган» смотрел, плакал поти­ хоньку в темноте-то, как они цигарку докуривали перед героической смертью... И ты, небось, плакал тогда, если сегодня носом хлюпал в столовой - я, брат, за тобой специально следил: все мы одним — тем — миром маза­ ны... На флот, ясное дело, попросился — чтобы с сева­ стопольскими матросами под танк бросаться. А в экипа­ же разобрались, что десятилетка почти закончена — и в Высшее военно-морское в Баку почему-то запузырили... Ха, быть может, не засни я тогда над похоронкой, и все по-другому сложилось. Но такой стыд и ужас жгли: ведь даже матери — своей матери! — и то не объяснишь! — за­ снул, когда о смерти отца своего — отца! — узнал, а? И не с усталости заснул — нервное что-то, да тогда психо­ анализами не занимались... Отпустили домой на пол­ часа — с матерью попрощаться. И больше не видел ее. Не смогла отца пережить — угасла, как говорят, без бо­ лезней, без страданий, угасла, — и все... — ...Глупенький, — сказала мать, когда он пришел про­ ститься перед Баку, уже в белой робе, широком бушлате и в бескозырке без ленточки. — Куда ты, зачем теперь- то, мой глупенький!.. Ладно, ладно, не буду. Сестру не забывай, Риту нашу. Да, о чем я? Да, ты запомни, что всему слишком легко веришь и легко простужаешься, хо­ тя отец и дат тебе широкую кость, так вот, ты всегда будь там, где будет хуже всего. Я знаю по Ивану — выживают дольше всех те, кто сам идет в самое страшное. Эго очень трудно: говорить мне, матери-то, что я сейчас го­ ворю тебе, по я знаю, что эго так. Честное слово, сын! Если б я не так любила тебя и в тебе твоего отца, я бы не стала советовать тебе такое. Но я знаю, что говорю. Иди сам в самое трудное, и тогда тебе повезет, и господь бу­ дет с тобой... 403