Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

нихами и невестами. И у них один закон — верность на жизнь и смерть, и такой закон невозможно объяснить только инстинктом, здесь нечто другое, высшее. Потом лег туман, и всю ночь в Бельтах мы шли в нем. Туман при абсолютном штиле, такой густой, что не видно было полубака и не видно воды под бортом, если глянешь с крыла мостика; туманные гудки терзали уши, от них нельзя было спрятаться даже в герметичности пер­ сонального гальюна; у штурманов на переносицах по­ явились красные пятна от радарных намордников, боц­ ман перестоял у якорей, а туман всё густел; собственное судно казалось пузырьком воздуха, застывшим в толще сиреневого стекла. У банки Шульц-груни какой-то оша­ лелый пароходик забрался на нашу сторону фарватера, мы расходились с ним, чертыхаясь и обзывая его Шуль­ цем; острили, что всюду — куда ни сунешься — найдется какой-нибудь шульц. И вдруг Юра сказал, так сказал, будто между нами и лебедями уже не пролегла целая ночь, будто они только что пронзили голубой мощной стрелой нежную голубизну весенней Балтики: «У лебедей один закон — верность!» И ясно стало, что для него нет выше слова, чем слово «верность», в этом слове для него вся красота и сила мира... — Если бы ты с ней тайком десяток раз переспал, то я действительно, вероятно, не стал бы говорить, — согла­ сился я. — «Действительно», «вероятно»! Ну, а что ты о Викто­ рии вообще можешь сказать? Какой она человек? — Если ты к ней привязался, то у мужчин один закон есть — молчать в тряпочку. — Правильно. Тогда, стало быть, я тебе скажу, что она за человек. Дрянь она, дрянь. Мелкая личность. И все это я, будь уверен, вижу и знаю. И все равно — тянет. Забываюсь с ней. Знаю: блуд! но такой, против которого не могу и не хочу устоять. Никогда не думал, что в на­ родном «седина в голову — бес в ребро» такая сила. Каж­ дый день с нею сплю — и все меня хватает! Такого влече­ ния и в молодости в себе не чуял. Знаю — плохо все кон­ чится, но ты больше с этим вопросом не лезь! Стало быть, не твоего ума дело, брось в верного друга погибше­ го играть, брось на меня Степой и Галиной давить. Сте­ пан для тебя давно — тень, вымученная юношеская тень... и Галину ты пятнадцать лет в глаза не видел, а 401