Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

политэкономии. Рядом — вдоль забора — расхаживал ча­ совой, тоскливо глядел на воскресную улицу и напевал песенку: Сегодня воскресенье, Будет увольненье, Мама будет целый день с тобой... Изредка он останавливался и бросал кирпичи в крысу. Она все хотела пролезть под дверь овощного склада. И вдруг в эту скучную жизнь вернулся из города Маня. Он медленно подошел к Шаталову, сел рядом и отцепил от пояса палаш. — Почему ты разоружаешься , дружище? — спросил Шаталов, разглядывая его грустную физиономию. Маня засопел и вытащил палаш из ножен. — Сегодня произошло событие чрезвычайной в аж н о ­ сти,— сказал он и проткнул палашом консервную банку.— Оля предложила мне выйти за нее замуж . То есть, по правде говоря, жениться. Она все назвала своими имена­ ми,— ровным, но безжизненным голосом продолжал Маня.— Ей все одно — я или колонна Фондовой бир ­ жи. Ей надо так отомстить. И точка. Я этого не пони­ маю, но... — Н -н -да ,— сказал Шаталов, закрывая конспект с д е ­ нежным фетишизмом. Маня ухватил Шаталова з а ногу повыше ботинка и подтянул вплотную к себе. — Зачем ты это делаешь? — машинально спросил Шаталов. — Мне плохо сейчас. И Оле плохо. И я хочу чувство­ вать тебя поближе, потому что ты — мой друг. Шаталов молчал. Он не знал, что тут надо советовать и говорить. Часовой все ходил и пел свою идиотскую песенку. Приплелся Интеграл, сдернул с Маниного палаша консервную банку, шмякнул ее об забор , пробормотал: — Буря жиреет на якоре, ребятишки. Он совсем рехнулся от экзаменационной долбежки . Он еще постоял немножко и, укоризненно покачивая длинной головой, спросил: — Чем пахнет ваш горизонт, старики? — Сам себе ответил: — Дурно пахнет. Маня д ождал ся , пока Интеграл ушел. Потом сказал: — Дима , я знаю: тебе трудно советовать мне. Ееть положения, когда мужчина должен все решать сам. И я ре­ 88