Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

Она помолчала и вдруг засмеялась, подошла к нему, положила руки на плечи: — Это глупо — то, что ты решил лететь, но в чем-то хорошо для тебя самого. А еще... еще мне тебя жаль, Дим ­ ка. Не потому, что летишь, нет. Просто так ...— Она нагнулась и поцеловала его в щеку. — Как только ра здобуд у валюту, махну в столицу,— хрипловато сказал он и встал со стула.— Прямых билетов нет на Хабаровск. И не будет до четверга. А про жалость не смей больше говорить— за волосы оттаскаю... — Мальчишка! — сказала о н а .— Обыкновенный мальчишка. Сиди и жди меня. Мне надо сейчас уехать, а ты меня жди д о любого часа. Будешь ждать? — Б у д у ,— послушно сказал он. Она быстро собралась и ушла, а Шаталов подсел к окошку и стал глядеть вниз на отблески фонарей в чер­ ных полыньях Фонтанки, на отвалы грязного снега вдоль набережных. Знакомые сфинксы л ежали теперь по углам нового, широкого моста. Через мост шли трамваи и пока­ зывали Шаталову длинные, гибкие спины, и роняли в ночь синие вспышки. От шума трамваев и грузовиков стекла в окнах подрагивали. Раньше, когда моста здесь не было, возле дома Ольги стояла тишина. Пахло старым Петербургом и морем. И об этом всегда думалось на ночной вахте у шлюпок. Шаталов вспомнил первый приход к Ольге. Манька один идти боялся и пригласил с собой его и Интеграла. Они отправились — чистенькие, надраенные д о ослепительного блеска курсантики. Пришли, постояли возле закрытых дверей и ушли — Ольги не оказалось дома, хотя время назначила сама. На улице Интеграл сказал, как всегда, чужими стихами и очень многозначительно: — Умолкнул бес. Мария в тишине коварному внимала сатане! Вероятно он и сам не знал, почему вдруг ляпнул такое двустишие, но Маня весь передернулся и закосил глазами. Шаталов первый раз увидел своего добродушного друга в бешенстве. Интеграл оказался на волосок от той сково­ родки, которая ожидает его в аду. Шаталов прыгнул тогда на Маню, обхватил за шею и повис, поджав ноги. Только поэтому Манин кулак не дошел д о цели. Минут через пять Маня пришел в себя и смог наконец говорить: — Прости, Вова, пожалуйста ...— сказал Маня .— 86