Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

В кубрике вместо них спали под одеялами туго свернутые шинели. Шаталов вбивал в голову друга премудрости торпедной стрельбы. И вдруг обнаружил, что Маня путает курсовой угол цели с аппаратным углом своих собственных торпед ­ ных аппаратов. Это было уж е верхом невежества. Маня сидел, опустив голову. — Хочешь морковки? У меня еще осталось,— заиски ­ вающе сказал он и поерзал на стуле. Вечером, прежде чем запереться в классе, они стащили на камбузе полную бескозырку моркови. Свою долю Шаталов давно схрумкал, а Маня экономил. Он берег ее для репетитора. — Ты болван, милый мой,— сказал Шаталов .— Не увиливай за морковку. Не выйдет. Что такое аппаратный угол? Маня оторвал уголок измаранной чернилами промо­ кашки и принялся жевать его. — Я не увиливаю. Я понимаю, что понимаю мало и плохо, Дима . Это все оттого, что на фронте я мало трени­ ровал мозги. Но морковку ты все-таки возьми. Я больше ее не хочу. Честное слово, не хочу. И Шаталов взял, но спросил: — Манька, почему тебя понесло в училище? Ведь ты любишь военную службу и математику, как дневальство в гальюне верхнего этажа. — Сказать по правде, мне легче там дневалить, нежели разбираться с углами и гипотенузами,— ответил Маня серьезно и грустно. — Выплюнь промокашку,— приказал Шаталов. Маня послушно выплюнул. Потом встал и сказал: — Ты понимаешь, Дима ... Ты понимаешь... Мне совсем не весело, что я всю жизнь буду военным, но однажды я... убил... и... вот... — Еели ты убил когда-нибудь муху... — Не перебивай, Дима . Ты ж е знаешь, я не умею трепаться так здорово, как ты, например.— Маня уселся на пол у батареи и сумрачно умолк. — Извини, пожалуйста. — Ла дн о , это все пустое... Знаешь, о чем я мечтал когда-то? Я мечтал,— торжественно, постукивая кулаком по батарее, сказал Маня ,— искать красоту! Не все, пони­ маешь, замечают, по правде говоря, сколько может быть красоты в жизни. Вот я и хотел стать режиссером в кино, что ли, но... Шаталову смертельно хотелось спать. Всю ночь он 74