Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

уедет, а вдруг убьют и не увидимся больше? Как жнть буду? Ведь виновата я! И не оправдаться: молчит все время... И все не то говорила, ужас какой, какой ужас! — Потише ты,— попросила Дарья Саввишна.— Р а з о ­ брать трудно... А с майором-то? С майором-то у тебя было или не было? Мария Степановна не ответила, только слабо махнула возле лица рукой. Она поняла, что никто ни в чем не может помочь ей, понять ее и что надеяться на других бессмыс­ ленно. И она устала от сознания этого еще больше, устала внутренней усталостью, когда лень объяснить что бы то ни было и на все остается только махнуть рукой. — А и ничего здесь такого нет,— сказала Дарья Саввишна, наливая в стакан чай.— Женщина, милая, больше в цвет живет, а не в семя... Так оно уж устроено. А проводить надо. Муж он тебе, муж. И проводить надо... Мария Степановна стала пить подслащенный сахари ­ ном холодный чай. В горле у нее пересохло, и пила она жадно, вытирая на подбородке стекающие капли. И после чая очень захотелось курить, но махорка осталась дома. И тогда Мария Степановна заторопилась в госпиталь, потому что там было светло от настоящих электрических ламп, там не было тусклых фитилей керосиновых светиль­ ников, там была махорка, привычная размеренная работа, там была Юля со своей милой улыбкой и грубой, жестокой повадкой, Юля, которая обязательно все поймет и чем- нибудь утешит. А когда около двенадцати раздался привальный гудок теплохода, Мария Степановна уж е торопливо спускалась от главного корпуса госпиталя к пристани по узкой д о ­ рожке старинного помещичьего парка. Она не могла не увидеть Володю, не могла не попытаться еще раз облегчить его боль. А боль в ней самой как-то отупела. И Мария Степановна только понимала, что, как бы и что бы ни случи­ лось сейчас там, внизу, на пристани, все равно что-то необратимо изменилось уж е в Володе, в его отношении, в его любви к ней. И в ней изменилось тоже, ибо уж а с пережитого этой ночью уж е ничем никогда нельзя будет загладить, ибо возмездие оказалось больше сознания д о ­ пущенной ею вины. Все это она не так понимала, как чувствовала по огромной своей душевной усталости. Оставшиеся после ночного д ож д я лужи были совершен­ но прозрачны, в них не плавали опавшие прошлой осенью 56