Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

покоить так поздно, потому что у вас свет горит, еще не спите? — Нет-нет, пожалуйста , я работаю, не сплю. — У вас Алика случайно нет? Артист отрицательно машет руками и ногами, головой и бутылкой. — Нет его, и не договаривались с ним встречаться нынче... Еели придет?.. Конечно — в три шеи!.. Не за что! Спокойной ночи...— в е ш а ю трубку.— Олег, ты можешь тише? Чего о р е ш ь , как С и д о р о в а коза? — Когда это я орал? — Д а вот только что показывал, как ботало звякает на козе. И блеял, а на лестнице каждый звук слышно! Что, твои кенгуру дураки? Кто в три часа ночи на шестом э таж е на Петроградской стороне может блеять? Кто, кроме тебя? — Может , ты и прав, ты меня одергивай... Хотя... У тебя еще есть выпить? Ах, нету... Тогда и терять нечего. Буду блеять! Понимаешь, без сильного звука финал не выйдет. — Бога ради, Олег! Бога ради, не блей! — Ерунда все это, мелочи. Смотри дальше. По е зд вне графика — выбился, трудяга-бедняга, из сил... Чего это я? Косею, что ли? У-у-у-у, кенгуру-у-у! Я им дам прикурить завтра! Тихо! Не шуми! На чем у меня стоп-кадр? — Ты остановился на том, что оводы перед д ожд ем самые вредные. — Конечно, самые вредные. Ты и сам долж ен знать, если писатель! Ладно. Значит, за сивкой-буркой стоит самосвал с горячим асфальтом — на стройке его со встреч­ ным планом ждут. Над кузовом-ковшом синий вонючий дымок, а как на свободу дымок выползет, так вниз опуска­ ется и над дорогой стелется... «Жигули» подъезжают. Красные, как гребень у петуха, если сквозь него на солнце смотреть; новенькие — прямо с завода , еще б е з номеров. Останавливаются за самосвалом. В «Жигулях» счастли­ вый Гурам Асатиани, заведующий аптекой из Батуми, и его племянник Ладо . Еще там Джавахишвили висит. Гурам, остроумный такой аптекарь, анекдоты племяннику всю дорогу рассказывает, один по Нечерноземью ехать б о ­ ялся... Пристроился за самосвалом, в котором спит пьяный шоферюга. «Слушай, Л а д о ,— говорит Гурам ,— знаешь, как Шалва Порчидзе в гости к Отару Гогуа и его жене Нателле ночевать пришел? Не знаешь? А что ты з н а ­ еш ь ? »— «Шалва и О т а р— друзья Нани Брегвадзе, она свое сердце совсем музыке отдала — вот что я знаю!» — 392