Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

связал руки и заткнул рот, поймут, что последнее слово осталось за ним. Надя поет: «Идет война народная, священная война...» Солдаты падают на снег, и танки идут по солдатским т е ­ лам, рвется в солдатской руке последняя граната. Солдаты не сдаются на этой войне, они не разжимают губ. И он не разожмет. Он валяется на грязном полу в милицейской камере, пойманный на сортировочной с ведром угля воришка. — Фамилия? Он усмехается. — Где живешь? Наивные люди! Они думают запугать его колонией. Они думают запугать его! Он сейчас Матросов и Клочков, Зоя и Покрышкин. Он падает под танк с последней гранатой в руке. Надя еще поймет, над кем она смеялась. — В камеру! Утром заговоришь! Он валяется на грязных досках. Рядом пьяный б е зн о ­ гий инвалид и спекулянтка рисом, и нет воды. Совсем как в стихе про испанского революционного солдата. Вот только у того солдата не было мамы. Она не знает, куда он пропал, и теперь не спит и плачет. Его бьет о зноб — маля­ рия всегда свирепеет к вечеру, голова распухает и гулко звенит, и доски жестки, и нет воды. Ничего, З о е было поху­ же! Как бесконечны бывают ночи, как медленно бледнеет за решеткой небо, как лязгают зубы в ознобе. Ничего, он отомстит з а двойку по немецкому, за «Анна унд Марта баден», з а «Убирайся отсюда, Ниточкин!». У нее окно светится по вечерам,— у всех зде сь горят огни. Они и не знают, как темно бывает на улицах, когда окна занавеше ­ ны, а патрули сажаю т очередь из автомата по самой маленькой щелке. «Анна унд Марта баден !» Хороший булыжник проломит обе рамы и достанет д о абаж ур а , до голубого абаж ура . — Фамилия? Он усмехается. — Где живешь? — Пустое дело, дядя. — Сержант, пиши ему сопроводиловку! — Пустое дело, дядя . Сбегу. Иногда д аж е приятно бывает получить хороший пинок под з а д и лбом отворить дверь. 2 8. Конецкий