Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

болела. Зря он тогда на танк полез. Когда из человека кровь так хлещет, тут, пожалуй, все ясно. Кровь стекала по броне. Блестящими струйками вилась по звезде на башне, закатывалась в пыль. Да , было дело... Под самым пулеметом на танк лезть! Это же гроб... Но Бояриков все же взобрался на отполированные траки перебитой гусеницы и ухватил башнера за руки. И сразу ожгло, захлестнуло тяжелым градом. Вместе с башнером свалился на землю. В танке начали рваться снаряды. Бояриков полз и тащил башнера. Полз в запале, не чув ствуя боли. Пулемет опять нащупал их. Бояриков лег поверх башнера. Он ругал его страшными, грязными сло вами. Ругал за то, что тот полез через верхний люк; за то, что оказался таким тяжелым. Он шептал бессильные ругательства, задыхаясь в сухой земляной пыли. Сипухин так и умер под ним. Бояриков почувствовал, как он дернул ся. И кровь перестала булькать у него в горле и груди. Отставшая «тридцатьчетверка» прошла рядом, удари ла по пулемету... Всегда, когда идут вперед, кто-то отстает или навсегда остается позади — под земляным холмиком. Ночь скрыла землю, тайгу и небо. Только два конуса света от фар неслись впереди машины. Др ожа л а стрелка спидометра. Дрожал , стукая Боярикова по колену, рычаг ручного тормоза. На ухабе звякнули в кузове изоляторы. Бояриков остановил МАЗ, вылез на подножку, заглянул через борт. Нет. Все вроде в порядке. Несколько минут сидел в тишине. Знал — пока горячий, легко заведется дизель. Дизельные машины были роднее всего Боярикову. У всех танкистов так. За сугробами близкой обочины шуршали ветвями лиственницы, поскрипывали сосны — вздыхала о чем-то своем сонная тайга. Бояриков зубами оторвал изжеванный мундштук папи росы, отплюнул его через разбитое стекло'дверцы. Ныла спина, ягодицы. Погода, верно, испортится. Вон и небо без звезд. Снег будет скорей всего. В тишине и неподвижности стали быстро тяжелеть веки. — Ну, чего расстоялся, зверюга? — спросил Бояриков машину.— Ехать надо.