Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

одевалась, и всю эту паузу раздражение копилось и уплот нялось в ней. Как будто сегодня страдал только он! Он один! Как будто у нее он не отнял счастье этих суток, этот слабый просвет в трудных днях военной жизни! Как будто не она знала только работу, малый сон и немного хлеба все эти три года! — Дурак! — вдруг прошептала Мария Степановна с огромной и тихой ненавистью.— Какой дурак! Боже мой, какой дурак! Кровать осталась неподвижной, но Мария Степановна знала, что Володя не спит и слышит ее. — Какой же ты дурак! — повторила Мария Степа новна в четвертый раз, ощущая огромную злобную р а дость, вызывая его на драку, на возможность мести, когда уже не думаешь ни о чем, кроме нее, мести, когда захлебы ваешься в желании ударить возможно более обидным словом. • — Разбуди меня в половине одиннадцатого, пожалуй ста,— сказал Володя. — А может, уже сейчас перейдем на «вы»? — спросила Мария Степановна, затягивая ремень на гимнастерке, все не попадая язычком пряжки в дырочку, еще более теряя от этого самообладание, и вышла, хлопнув дверью. Она увидела свет в окне сторожки при покойницкой и постучала к Дарь е Саввишне. Заіпаркали валенки, з в я к нула щеколда. Крестьянское, густое от запахов тепло опахнуло ее. — Входи,— привычно сказала Дар ь я Саввишна.— Чего ты ни свет ни заря, опять помер кто? — Нет.:, так просто. Юлю иду подменить,— сказала Мария Степановна.— И посоветоваться...— Ей с не удержимой силой захотелось поделиться сейчас с этим старым, сморщенным, высохшим человеком всей неле постью случившегося. Марии Степановне и раньше казалось, что Д а р ь я Саввишна, стоя так близко к смер ти, каждый день и ночь равнодушно живущая рядом с холодом и темнотой покойницкой, знает что-то очень муд рое, спокойное. — Садись. Чаю хочешь? — Налейте, бабушка. — Холодный только. — Ничего-ничего, неважно, какой есть, я и не очень люблю горячий. А мой спит, пускай спит, вы его в половине одиннадцатого разбудите, на пароход ему, я сама не смогу, не позабудьте только, вы слышите, бабушка? — очень 72