Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

Он не врал и не шутил. Древний и чужой спал за стенами вытрезвителя город. Низкорослые дома, ограды из булыжников, камышовые крыши, еще оставшиеся кое-где. И метельный ветер выкру- тасит по улочкам, сотрясает окошко за решеткой, бьет в стекло обледеневшими ветками акации, доносит слабые гудки буксиров или локомотивов... Ветры вихрят с Азовья, торосят льды в проливе. На студеном мелководье сбита, утоплена, искорежена навига ционная обстановка — буи, вехи, бакены; чертыхаются сейчас гидрографы, ждет их впереди нудная работа... Хорошо все-таки, что судьба с детства приучила к к а зенным домам. Хорошо все-таки в тепле и в чистой койке, когда за окном метель и штормовой ветер. Ну вот, друг ситный, думал я, пошел ты в моря и океаны на охоту за мифами, не можешь ты без мифов, не сидится тебе на Петроградской стороне,— получай теперь обычную реалистическую прозу, изучай ее в Тмутаракани, в Тму таракани, в Тмутаракани... — Не спи, кум,— сказал громила.— Тебе утром башку надо чистую иметь,, а так заспишь и не выспишь. — Тоже верно, кум,— сказал я и открыл глаза. Перед важным делом лучше вовсе не спать, нежели спать коротко. Это космонавты умеют спать в любой миг по самоприказу и получать таким макаром свежесть. А я т а ким макаром получаю вялость. Для утреннего визита в горком и поисков справедливо сти лучше было обойтись без сонной опухлости. И так физиономия после двух недель адской работы в Керчи напоминала печеное или гнилое яблоко. Громила сел на койке. Он был лыс, и синий блик бродил по его корявому черепу. Морщины уже давно обжились на его лице, нашли свои точные места, закрепились, обозна чая склонности, пережитые страсти, пороки и святости сложными, трудными для быстрой расшифровки иерогли фами. Из иероглифов глядели темные маленькие глаза и усмехались довольно безмятежно. — Давно облысел? — спросил я. — Начавши пить, по волосам не плачут, писатель. — Что, слышал, как они меня сделали? — Слышал. Прижала тебя супруга-жизнь, кум. Взяли тебя ребята в ерши. Ну, Стас вроде чуть очухался. Давай - ка его в постельку уложим. Мне одной рукой несподручно было. Еще отбивается, а здоров як бык. 470