Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

На древний Корчев мы шли из Италии. В каюте висела ветка с лимонами и торчал из ржавого железного ведра сардинский кактус. В ночь с 8 на 9 января І969 года зазеленели на экране радара отметки далеких коктебельских гор Карада га и Сюрю-Кайя. Было холодно, прогнозы обещали тяжелый лед в Керченском проливе. Около четырех ночи я сменил очередную карту, перенес на нее точку и увидел на берегу Керченского пролива набранное мелкими буковками название «Тамань». «Повесть эта отличается каким-то особенным колори том: несмотря на прозаическую действительность ее со держания, все в ней таинственно, лица — какие-то фан т а стические тени, мелькающие в вечернем сумраке, при свете зари или месяца». Так писал Белинский. Я рад был бы приветствовать любую таинственность и фантастичность. Я с удовольствием послушал бы песенку коварной девушки-контрабандистки о старых корабликах, приподнявших крылышки, разметавшихся по морю в злую бурю. Коктебель и Тамань навевали романтическое настроение. И я д аже измерил расстояние по карте от торгового порта Керчи до Тамани. Авось выпадет свобод ное время — смотаюсь на рандеву с тенями Лермонтова и Печорина. Хотя я знал, что грузиться мы будем сложным грузом на Сирию и Ливан — триполифосфат и стальной прокат, части земснарядов и бумага, автомобили и проволока, рельсы и синильная кислота — около двухсот наименований общим весом более семи тысяч тонн. Такая погрузка сулила бессонные ночи, общее истоще ние и значительную потерю нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. Но я еще не знал, что впереди ждет меня самое дно казенных неприятностей, и, перечитывая рваные фразы радиограммы, где сообщался список предполагаемого груза, я с некоторым д аже восхи щением бормотал про себя: «Що, боже ти мий, господи, чого нема на тий ярмарци!» Из радиотелефона доносились голоса портовых диспет черов, голоса глохли в извивах Керченского пролива, в мокром снегу, тумане, над промерзшими насквозь ли манами: «Юнга»? Яка «Юнга»? Пошел к бису! Той буксир в Камышовую слободку побиг... Немае свободных букси ров! Як поняли? Д а ни! Ни! Кому балакаю! «Дельфин» прийде, пошлю...» Ныне на берегах Черного моря балакают на черт те знает каком наречии: одесский говорок, разбавленный 453