Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

забивающую ноздри, когда запахи делаются такими же ускользающими, как и сейчас... Запа х нашатыря усили вался — и тогда вспоминался укротитель, который совал в нос тиграм ватку, смоченную в нашатыре, чтобы звери улыбались, то есть скалили клыки, растягивали губы. От запаха нашатыря , невыносимо противного, губы зверей распускались, челюсти отваливались, обильно текла слю на. И люди в амфитеатре цирка думали, что зверям сейчас весело, они смеются, улыбаются с арены... Все это знал Бандит. И ему было очень скучно и тяжко сейчас, потому что он знал слишком много, а никто не мог, и не хотел, и не мог хотеть выслушать его. Д а и сам он ни о чем и никому не хотел сообщать. Бандит лежал в кладовке, возле самого порога. И такой же узкий, невысокий порог отделял его от смерти, когда старый цирковой пес увидел совсем маленького тигренка, который выбрался из клетки и спрыгнул в вольер. Малыш понесся по кругу, смешно подкидывая зад и не прижимая ушей, опьяненный свободой. Он был лопоухий, неуклюжий, но быстрый. Ахилл рыкнул на него. Тигренок припал к полу. Бандит медленно поднялся и, волоча лапы, побрел к тигренку, тот оглянулся и с любопытством, безо всякого страха глядел на него. И Бандиту вдруг д аже как-то стыд но стало за свою старость, некрасивость, облезлый хвост и пятна синьки на брюхе. Но, по его понятию, тигренок не должен был бегать по вольеру, тигренок должен был си деть в клетке. И Бандит хотел зарычать, но только тихий хрип вырвался из его глотки. Малыш опрокинулся на спину и дрыгнул в возду хе лапами. Он не боялся Бандита; наверное, запах со баки, которая кормила его, еще не выветрился из его памяти. И Бандит тихо повернулся и тихо побрел обратно в кладовку. Взрослые тигры смотрели ему вслед, смотрели тревожно и настороженно. И д аже больной лев Персей поднял голову и зашевелил ноздрями. Бандит лег к батарее. Запахи гасли один за другим, и потому мир стремительно сужался вокруг него. И о ст ава лось только то, что видели в полумраке его глаза: стол с конской тушей, бутыли с рыбьим жиром, полоска света возле двери. И ни от чего ничем не пахло. Спящие звери проснулись, и все они стали, быстро кружить по клеткам, косясь на дверь кладовки. И только тигренок ничего не понимал, не чувствовал, радовался 419