Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

того пространства. Это был ночной пес. Бодрствуя в настороженной тишине, среди полного мрака или в тусклом свете дежурной лампочки, он чувствовал себя свободно и хорошо. Ночами он делался как-то эластичнее, естественность повадки скрашивала его некрасивость. По жалуй, он становился д аже изящным, когда бесшумно шел вдоль ряда тигриных клеток, отвернув морду в сторону, шел легким, скользящим шагом, чувствуя каждое д виже ние зверей, выражение их глаз, настроение. Он родился в отрогах Хингана на' Амуре. Его отец и мать рыскали по тайге и переплывали реки. Отец погиб в схватке с медведем, а мать задрал тигр. Его первые хозя ева отлавливали зверей для цирков и зоосадов. И запах тигров он помнил с тех пор, как помнил себя. Бандит никогда не издевался над тиграми, не давал им понять, что он свободен, а они нет; что он стережет их, что он принадлежит к тем, кто командует ими. Но тигры не любили его, хотя тоже привыкли к его всегдашнему при сутствию. Они не любили, когда среди ночи он появлялся перед клеткой и тихо ложился вблизи. Сквозь густые брови не были видны его глаза. Каждый из зверей знал, что Бандит лежит на расстоянии в коготь больше того, на которое можно высунуть лапу сквозь прутья клетки... Шум в вольере нарастал. Взрослые звери потеряли всякую солидность, пытаясь достать еду тигренка. А м а лыш так разволновался, что мясо не лезло ему в глотку, он уже устал рычать, урчать и прижимать уши. Кончик хвоста тигренка вылез за прутья клетки. Байкалиха сразу же куснула этот кончик. Тигренок с чрезвычайной скоростью зам-олотил хвостом, но'на хвосте не было глаз, а обернуться Малыш боялся. Тринадцать здоровенных зверюг стол пились возле клетки тигренка, стараясь укусить маленький хвост. Им стало тесно, и они, конечно, передрались. Прибе жал ассистент, раздались удары бича; тигров загнали по клеткам, а мален-ький зверенок победно рычал им вслед, стоя в скульптурной позе, придавив лапой расплющенное мясо. Бандит вышел в вольер и занял свой пост у входа. Его сразу опять потянуло лечь, но он остался сидеть, прива лившись плечом к стальной раме ворот. Где-то близко, за дощатой перегородкой, тяжело вздыхал больной верблюд, хрумкал овес на стертых зубах гіони, журчала вода в душе. Тигров кормили, они чавкали. — Байкалихе еще дай... Почему Роза не ест? Гуляет?.. Сколько раз я приказывал точнее развешивать мясо!..— 413