Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

ты. Кот всгаст, раскланивается, прижимает лапы к груди. Позади кота выскакивает из рояля мышонок и прячется в норку. Нет тут никакой символики. Вспомнился вдруг долгий рейс в зимней Атлантике, неожиданный кусочек чужой земли на экране телевизора в кают-компании, солидный кот за роялем и мышонок-Моцарт в рояле, испуганный, несчастный и счастливый. Мир утерял наставников и приобрел приемники, поду мал я как бы чужими словами. Потом старательно проды шался свежим воздухом, закрыл форточку, с почтительно стью убрал реликвии подальше от глаз в шкаф и прилег на диван. Подушка оказалась жесткой и низкой. Я приподнял ее на валик, валик откинулся, задел что-то на батарее отопления, и это «что-то» глухо шмякнулось на пол. Я взглянул за край дивана и ока зался лицом к лицу с мертвецом. Собственная растительность зашуршала на затылке сапожной щеткой. И понадобилось порядочно секунд, чтобы понять, что из-под дивана торчит не голова трупа, а просто-напросто с батареи упала еще одна сохнув шая там маска старика с ужасным выражением лица. К счастью, она не разбилась. Я поднял ужасную маску дрожащими руками и поло жил на стол. Потом опять походил по комнате, раздумывая, не стоит ли сорваться в аэропорт и улететь домой или к чертовой матери — безнадюга превышала допустимые уровни. Смертный слепок на столе, казалось, корчился от ярости. Он почему-то напомнил мне протопопа Аввакума. Удирать, однако, было стыдно. Д а и очень уж не хотелось в ночной снег. И я заставил себя прилечь обратно на диван под верблюда и пирамиды. И стал думать о з а в трашнем дне, о делах и планах. И вдруг явственно почув ствовал за дверью комнаты присутствие кого-то. От пред положения, что дверь сейчас тихо откроется, я окаменел. Пролежав в каменном состоянии с минуту, я услышал за дверью вздох. И, преодолевая желудочный спазм, бро сился в переднюю и темный коридор, но там, слава богу, никого не оказалось. Хорошо взбитому гоголь-моголю надо простоять сутки, чтобы опала пена и гоголь-моголь опять стал обыкновен ной смесью желтка, белка и углеводов. Мое психическое состояние было близким к хорошо взбитому гоголь-мого лю. В таком состоянии не уснешь, но я, как убеждает меня все последующее, все-таки уснул. 364