Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

нуть, и пожелав чувствовать себя как дома, так как ночевать я буду один в квартире — левая соседка в ко мандировке, а правые соседи не ночуют: у них недавно умер дедушка и они боятся. Вот тут-то я и набрался храб рости, чтобы спросить, нет ли у Оксаны Михайловны чего- нибудь успокаивающего. У нее нашлась казенка в бутылке из-под цинандали. Шел двенадцатый час ночи. Я остался со старым писателем Н. в маленькой комнат ке, окно которой выходило в переулок. Напротив был замызганный кинотеатрик. Там шел последний сеанс, и еще горели фонари у подъезда, освещая залепленные снегом афиши. Снег густо падал с черных небес в щель переулка. В комнате было тесно от дрянного комода, проды рявленного дивана с ковром — верблюд на фоне пира мид — и громоздкого зеркального шкафа. Жилье одинокой ученой женщины. Над столом висела полка с книгами специального содержания. Первая книга, которую я взял, ока залась переводом со шведского. На обложке красовалась лупа и крупный отпечаток человеческого пальца. Книга назы валась «Новейшие методы расследования преступлений». Я начал ее листать. Маску писателя и колбу с его растительностью я н а крыл газетой. Я знал, что буду еще ее рассматривать. Никуда от этого я деться не мог. Но время еще не пришло. И сперва судьбе было угодно ознакомить меня со способа ми расчленения трупа в целях его дальнейшего сокрытия. По этим способам, оказывается, легко можно определить, был ли убийца мясником-крестьянином, или имел отноше ние к человеческой анатомии, или полный дилетант в мяс ных вопросах. Хорошие шведские иллюстрации помогали составить обо всем этом наглядное представление. И сразу мне показалось, что за стенкой — в соседней пустующей после смерти дедушки комнате — кто-то скрип нул полом. Я напомнил себе, что резкое уменьшение раздражителей, падающих на органы чувств нормального человека, например в сурдокамере, быстро приводит к слу ховым иллюзиям. И что никто там скрипеть не может. Просто у меня звенит в ушах от тишины и духоты — б а т а рея под окном жарила во всю ивановскую. Но на всякий случай я засунул шведскую книжонку обратно на полку. 36 !