Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

Свое сидение в будке я зафиксировал на бумаге и вставил в путевые очерки. Они были напечатаны в жу р нале. Не могу сказать, что кот, кусающий только для вида астру, ловкие воробьи и мужчина, который носит папиросы в нагрудном кармане пиджака, вызвали восторг читателей. Из книги же, позднее, редактор просто выкинул этот эпи зод. И правильно сделал. Однако нет ничего на свете, что не имело бы продолжения. Года два спустя я получил пакет из института, носяще го имя великого русского психиатра. Честно говоря, я не торопился вскрывать пакет, потому что уже получал пись ма, в которых содержались прозрачные намеки на состоя ние моей психики. Один доброжелатель, например, подсчи тал, сколько раз я в одной повести употребил слова «красные пронзительные огоньки». И пришел к выводу, что я, как и Гаршин с его красным цветком, кончу в пролете лестницы. Соврет тот, кто скажет, будто ему приятно полу чать такие предсказания. В пакете оказались письмо и рукопись. Письмо написал мне врач-психиатр. Он длительное время лечил Геннадия Петровича М., которому принадле жа ла рукопись. Геннадий Петрович страдал манией оди ночества. Он был уверен, что находится внутри большой рыбы, кита или кашалот а ,— как пророк Иона. Честно говоря, до этого письма я знал о пророке Ионе только то, что прочитал о нем у Мелвилла. Автор «Моби Дика» относился к пророку с иронией. Он отказывался верить в то, что Иона сидел в брюхе живого кита. В край нем случае Мелвилл помещал Иону в китовую пасть. Но в брюхе дохлого кита пророк, по мнению главного ки тового специалиста, сидеть мог, «подобно тому, как фр а н цузские солдаты во время русской кампании превращали в палатки туши павших лошадей, забираясь к ним в брю хо». Так писал Мелвилл. Первопричиной душевной болезни Геннадия Петровича были травмы, полученные в автомобильной катастрофе. Врач сообщал, что Геннадий Петрович хранил вырезанные из журнала страницы с моим очерком, и пояснил, что мужчина в архангельском сквере — он. Потому врач и выслал рукопись мне. Геннадий Петрович был инженером, специалистом по автоматизации каких-то процессов в радиотехнической промышленности. Пробовать писать он начал в травма-_ тологической больнице, где после эварци провел около года. Очевидно, понимал, что возвратиться к нормальной 344