Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

дать можно было и под шестьдесят. В шапке-ушанке, ватных брюках покойного мужа, его же кирзовых сапогах, она спала, притулившись к баранке. Василий закурил и сидел, изредка стукая себя по скуле кулаком. После удара боль слабела, уходила внутрь, но потом опять упрямо пробивалась и крепла. — И ктой-то здесь? — очнувшись, спросила Скобеле ва, з аправляя волосы под шапку, разом вся зашевелилась, но безо всякого страха или удивления. —■ Фулиганы! — сказал Василий, делая страшную ро жу и поднимая к лицу сторожихи кулак.— Кто машину в кювет вогнал? -- Ванька Соснов. Кто еще такое могет? ■— Чего спишь на дежурстве, старуха? Обрадовалась, что Ванька тебе крышу здесь оставил... Воры вокруг ходят. — Собака укараулит... да и воровать-то здесь... Разит от тебя, аж закусить охота... Сам небось амнистирован ный? Разговоры об амнистированных на стройке ходили потому, что недавно в районе появилось много бывших уголовников, выпущенных по Указу 1953 года досрочно. — В скуле у меня свербит,— сказал Василий,— В кости самой. Чуть по такому поводу не убился сегодня. — Туда и дорога,— сказала сторожиха.— А мой-то? Отпуск, отпуск-то он не отгулял, говорю! Помер и не отгу лял. Значит — денежное вознаграждение ему было поло жено! Так? — Он на том свете по курортам раскатывает,— сказал Василий. — Не отгулял человек отпуск — значит, денежная компенсация положена, во! Цельный год прошу' — Покойникам отпуска не дают, бабуся. — Так не ему, не покойнику! Детишкам евонным, а? Ежели он отпуск не отгулял, так... Заявление подам! Само му начальнику! Три девчонки у нас, и все чистенькие, хорошие, старшенькой тринадцать исполнится,— быстро, привычно, будто читая по бумажке, забормотала сторожи ха.— Верка книжки младшим читает, на пионерский слет ездила, хозяйкой хорошей будет, за кабанчиком сама ходит... — Ага,— сказал Василий. А кабанчик-то незареги стрированный небось? Скобелева замолчала и сразу уголком платка смахнула привычную слезу. — Ага,— зловеще повторил Василий.— Запишем. 277