Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

сводами бокового портика и здесь застегнул пальто, под нял воротник и глубоко засунул руки в карманы. После истерической суеты кулис, слез Комиссаржев- ской, сопения Варламова вечер на улицах казался тихим и спокойным, несмотря на резкие порывы ветра в портике. Все вокруг было сырым и липким от этой сырости. Из водосточных труб слышался унылый плеск и буль канье. Тьма уже закутала осенний Петербург. На черные мостовые, сгорбленные спины извозчиков падал си ний снег. И сразу таял. На Невском перезванивались конки. От боли в груди, от омерзения Чехов застонал — вслух, сквозь зубы. Так он стонал второй раз в жизни. Первый раз — на Сахалине, когда увидел, как секли пожилого каторжника за растрату казенного платья. Увидел, как под розгами судорожно подергивается спина человека, и вот так же застонал, закрыл лицо руками и ушел; сам не зная куда,— лишь бы не видеть вокруг людей... — Свезу? — хрипло крикнул ближний извозчик, по шевелившись на высоких козлах, отчего вся его пролетка з акачалась и зачмокала размокшими шинами.— Свезу, барин хороший? — повторил он, глядя куда-то в сторону, на голые деревья Екатерининского сквера. Чехов, не вынимая рук из карманов, боком сел на сиденье, попросил тихо: — Куда-нибудь, батенька, где людей нет. Подковы зацокали по булыжнику, задребезжало р ж а вое крыло пролетки. Чехов прикрыл глаза и запрокинул голову. Хотелось, чтобы снег охолодил щеки, но снежинки таяли и исчезали, так и не коснувшись лица. — Ежели по Фонтанке? — прохрипел извозчик, обора чиваясь. Пахнуло водочным перегаром. Чехов не ответил. Ему было все равно. Предчувствие не обмануло. Сегодня освистана не только его пьеса, но и сама его любовь и его тоска. Почему? Он закашлялся, сплюнул в платок, увидел темные пятна — кровь. Подумал, что у него начинается кровотече ние из правого легкого. От этого же умер брат и какая-то близкая родственница. И сам он неизбежно должен умереть от чахотки. Но эта мысль прошла где-то краем — безразличная, усталая. Пролетка выкатила на Фонтанку. Кляча набрала ходу. Свет от фонарей быстро перемежал тени по пе редку. Очень трясло. Пенсне не держалось на перено сице — падало. Чехов перестал поправлять его. Широ 157