Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

досадуя на себя за сентиментальность. И добавлял в при вычном шутливом тоне: — Изменница вы лютая... Ложился, слушал потрескивание фитиля в лампе, старался сдерживать припадки кашля. Но кашель проры вался, и тогда на столике возле изголовья дрожало в стакане недопитое пиво. Вокруг стыла суглинистая земля, тихие, редкие переле ски. леса. В ночной темноте прыгали зайцы, объедали кору с посаженных им деревьев. В душных избах Мелихова, Талежей, Васькина, Угрюмова спали мужики, бабы сонно толкали люльки. А на окраине Новоселок в пустой и мрач ной церквушке л ежала умершая вчера бабка Авдотья. И сторож боялся проходить мимо узких, слепых церковных дверей... Как писать о легком и светлом, если так много вокруг тяжелого и грустного? Вот и в его пьесе. Мучается мысля ми о близкой смерти старик Сорин. Страшно, когда только у могилы поймешь, что годы прожиты без смысла и любви. Стреляется Треплев. Веселенькая получается пьеса. Но что же делать? Лгать? Уметь лгать — тоже талант... Все не спалось. Не помогало д аже пиво. Оставалось одно — работать. Начнешь писать, и сразу станет легче. Чайка летит над синей водой. Падает первый снег. Дубы упрямо не отдают ветрам своих ржавых листьев. И рано или поздно жизнь на земле все-таки станет хорошей! Только не надо обманывать себя сегодня, если ты худож ник. Чехов вставал, кутался в плед, садился к столу. Слова переходили на бумагу с пугающей легкостью. И в этом чудилась какая-то опасность. Хотелось курить. Но курить он давно уже запретил себе. Поскрипывал рассохшийся венский стул. Чехов писал: «...Был у нее ребенок. Ребенок умер. Тригорин разлю бил ее и вернулся к своим прежним привязанностям, как и следовало ожидать. ...Что же вам еще сказать? Потом я получал от нее письма. Письма умные, теплые, интересные; она не ж а л о валась, но я чувствовал, что она глубоко несчастна; что ни строчка, то больной, натянутый нерв. И воображение немного расстроено. Она подписывалась Чайкой. В «Ру салке» мельник говорит, что он ворон, так она в письмах все повторяла, что она чайка. Теперь она здесь...» Чехов работал и сам удивлялся тому, как обычные, совсем простые слова, выходя из-под пера, вдруг наполня ются тем печальным и ласковым напевом, который сей 15!