Конецкий, В. В. Повести и рассказы : [для старшего возраста] / Виктор Конецкий ; рис. А. Борисенко. - Ленинград : Детская литература, Ленинградское отделение, 1991.

табаку. А она еще осталась без стипендии, но все рав но ни черта не делала. Не могла она тогда заниматься, часто плакала. А когда к ней приходил Маня, смеялась над ним. Смеялась бездумно, но зло. Ей надо было на ком-то вымещать свое горе, что ли. А Маня так терпеливо все сносил и все прощал! И это еще больше раздражало Ольгу. Каждое увольнение Маня сопровождал ее в Филармонию. Это Манька, ко торый непробудно засыпал от любой музыки, кроме джаза! Да и джаз должен был греметь на всю железку. Но Мане было необходимо видеть Ольгу хотя бы раз в неделю. Для этого он был готов на все. Но вот как-то перед самым отъездом на практику, когда каждый час увольнения особенно дорог, Маня вдруг возвратился из города раньше срока. Шаталов изучал денежный фетишизм, греясь на весеннем солнышке во дворе училища, — готовился к сдаче политэкономии. Рядом — вдоль забора — расхаживал часовой, тоскливо глядя на воскресную улицу, и напевал песенку: Сегодня воскресенье, Будет увольненье, Мама будет целый день с тобой... Изредка он останавливался и бросал кирпичи в крысу. Она все хотела пролезть под дверь овощного склада. И вдруг в эту скучную жизнь вернулся из города Маня. Он медленно подошел к Шаталову, сел рядом и отцепил от пояса палаш. — Почему ты разоружаешься, дружище? — спро сил Шаталов, разглядывая его грустную физиономию. Маня засопел и вытащил палаш из ножен. — Сегодня произошло событие чрезвычайной важности, — сказал он и проткнул палашом консерв 155