Конецкий, В. В. Полосатый рейс : [повесть, рассказы, сценарий] / Виктор Конецкий. – Санкт-Петербург : Северо-Запад, 1994. - 619, [1] с.

жестокости — вдруг улыбается, увидев в сквере беззащит­ ных в слабости, но лукавых человеческих детенышей. При всей сатирической злости в Данелии есть отчетливое понимание того, что сделать маленькое добро куда труднее, нежели большое зло, ибо миллионы поводов и причин под­ брасывает нам мир для оправдания дурных поступков. Когда я писал о боцмане Росомахе, то любил его и давно отпустил ему любые прошлые грехи. Когда Гия решил делать фильм по рассказу, перед ним встала необходимость полюбить боцмана с не меньшей силой. Но поводы и причины любви у меня и у Гии были разные, так как люди мы разного жизненного опыта. Надо было сбалансировать рассказ и будущий фильм так, чтобы не потерять своего отношения к меняющемуся в процессе работы над сценарием герою, а Гии набрать в нем столько, сколько надо, чтобы от души полюбить. Сбалансирование не получалось. Уже на восьмой день плавания мы перестали разго­ варивать. В каюте воцарилась давящая, омерзительная тишина. И только за очередным «козлом» мы обменивались сугубо необходимыми лающими репликами: «дуплюсь!», «так не ставят!», «прошу не говорить с партнером» и т. д. Точного повода для нашей первой и зловещей ссоры я не помню. Но общий повод помню. Гия заявил в ультимативной форме, что будущий фильм не должен быть трагически- драматическим. Что пугать читателей мраком своей угасшей для человеческой радости души я имею полное право, но он своих зрителей пугать не собирается, он хочет показать им и смешное, и грустное, и печальное, но внутренне ра­ достное... — Пошел ты к черту! — взорвался я .— Человек прожил век одиноким волком и погиб, не увидев ни разу родного сына! Это «внутренне радостно»?!. Он швырнул в угол каюты журнал с моим рассказом. — Это тебе не сюсюкать над бедненьким сироткой Сере­ женькой! — сказал я, поднимая журнал с моим расска­ зом .— Тебе надо изучать материал в яслях или в край­ нем случае в детском саду на Чистых прудах, а не в Арк­ тике... Вокруг «Леваневского» уже давно сомкнулись тяжелые льды. Гия взял бумагу и карандаш. Когда Гия приходит в со­ стояние крайней злости, он вместо валерьянки или элениума рисует. Он рисует будущих героев, кадрики будущего филь­ 540